Русская жизнь-цитаты-январь 2020

это не только обновление 'покрова', но и даже 'экзоскелета'. Вот только теперь выясняется, что у этого живого организма период линьки - раз в двадцать лет. Медведев, Чайка, Сурков, Мутко и др. они - как лепестки - опали. И прямо на этой ножке, внутри старого бутона - новый. И он теснит всю старую оболочку и сквозь нее уже свежий совершенно лепесток - Любимова (например). И одновременно в экзоскелете такие странные, на первый взгляд, - а для нас это 'первый взгляд', потому что мы впервые видим эту линьку, - небольшие костные изменения ('поправки'). И чудовище выходит из линьки буквально как афродита из пены морской - все свежая, каждый внешний элемент еще дышит новой кожей, новой шерстью и даже еще некоторые суставы себя 'прощупывают' в своей новизне - и одновременно в своей привычности. Вот так выяснилось (опытным путем), что конкретно этот 'левиафан' имеет цикл линьки 20 лет.

византийские вдохновители отца Тихона, уверенные,

как и он, в «необъяснимой и генетической ненависти Запада к православной империи», и думать о едином фронте с Европой не желали. Почти до самого конца борьба с «латинами» была для них важнее выживания своей страны. Очнулись, когда было уже поздно, и помощь Европы ничего больше изменить не могла. Так и привели они империю к гибели. Таков был последний византийский урок. Право, очень уж надо не любить свое Отечество, чтобы желать ему ту же гибельную геополитику и, стало быть, ту же судьбу. При всем том, частично смягчает вину епископа предсказание, пусть нечаянное, что комбинация такой геополитики с неразрешимой проблемой «преемственности власти» лишает путинскую Россию будущего.

Чего, однако, не могли представить

себе ни Чаадаев, ни Никитенко, так это непроходимую геополитическую тупость базилевсов, в особенности в последние века империи, когда судьба ее висела на волоске. Конечно, приходилось им воевать и с арабами, и с персами, но главную угрозу они (за единственным исключением Михаила VIII) неизменно, до самых последних десятилетий, усматривали в «латинском» Западе. Гроза, между тем, надвигалась, правы школьные учебники, именно с Востока. Начиналось второе нашествие варваров, и на этот раз путь его проходил через Византию. Уже в 1300 году, за полтора столетия до гибели империи(!), оттоманские турки отняли у нее бóльшую часть Малой Азии. А для Византии это означало примерно то же, как если бы у России отняли Сибирь. Из великой евразийской державы она вдруг превратилась в «геополитического карлика», как по-генеральски именуют сегодняшние национал-патриоты восточно-европейских соседей России. Впрочем, в фильме епископа Тихона опять-таки нет ни слова об этом катастрофическом событии, как и вообще об угрозе с Востока.

русские мыслители самых разных направлений

понимали гибельность византийского пути еще в XIX веке. Именно это имел в виду П.Я. Чаадаев, когда упрекал свою страну в том, что «мы обратились к жалкой, всеми презираемой Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания». Ясное дело, либеральный мыслитель – не авторитет для епископа Тихона. Но вот отзывы из дневника несомненного консерватора акад. А.В. Никитенко. 9 ноября 1843 года он записал: «О, рабская Византия! Ты сообщила нам религию невольников! Проклятье на тебя!» И снова 20 декабря 1848-го: «Наши патриоты не имеют понятия об истории... не знают, какой вонью пропахла православная Византия». Разница между либералом и консерватором оказалась, как видим, невелика.

Томас Пейн, идейный вдохновитель американской