Русская жизнь-цитаты-Январь-февраль-2017

Зримым воплощением величия при Августе становятся государственные празднества и игры, причудливо сочетающие в себе царские и республиканские элементы. Обожествление правителя соседствует с театральными поклонами в сторону «отцов-сенаторов» и народа (этим впоследствии злоупотреблял также и Тиберий), а грандиозные состязания и зрелища должны внушить публике мысль о наступившем Золотом Веке. Так, Август возрождает древние Столетние Игры, не состоявшиеся незадолго до этого из-за гражданской войны. Его примеру, кстати, потом последовали сразу несколько императоров (Клавдий, Домициан, Септимий Север), всякий раз объявлявших, что срок проведения игр в прошлый раз рассчитали неправильно и нужно провести их вновь. Как тут не вспомнить недавний Сочинский триумф российских олимпийцев, объединивший правителя, народ и атлетов в некое символическое сакральное тело, одержавшее победу и увенчанное одним общим венком?

Настойчивость же, с которой современные наши власти претендуют на проведение различных международных соревнований, напоминает знаменитые «греческие гастроли» императора Нерона, когда в 67 году нашей эры специально для него все знаменитые игры древности (Олимпийские, Дельфийские, Истмийские и пр.) перенесли на один год, чтобы венценосный артист мог за один раз стать победителем повсюду. Конечно, ко времени его правления эта практика уже приобрела откровенно уродливые черты (одно только зрелище императора на сцене внушало римлянам отвращение), но Октавиан Август (как и Путин) относился к играм и зрелищам чрезвычайно серьёзно.

Итак, лицемерие. Спасительный обман. «Смешанная форма правления», полуцарская, полуреспубликанская, о которой мечтал Цицерон, стала явью. Лишь сто лет спустя после начала правления Августа философ Сенека мог открыто поучать Нерона, что подобает царю, а что нет. Август царём назваться не мог. Поэтому режим принципата выбирает себе имя, мимикрируя под прежний режим. Гордые римляне не могли, как Путин, назвать свой строй «суверенная демократия» («демократия» — презренное греческое слово), им подошло «восстановленная республика» (res publica restituta), то есть это такая республика, но не вполне.

И тот, и другой режим складываются не сразу, но путём долгих проб, путём ошибок, порой кровавых и мучительных. И Путин, и Август на протяжении своего правления не являются некоей застывшей данностью. Сохраняется лишь ядро, суть режима — стремление к символической власти, к чистому превосходству. Народ и властитель должны соединиться в общем ощущении величия, в сопричастности общему превосходству над остальным миром. Возвышение правителя, равно как и его унижение, уравниваются с возвышением или унижением народа.

…как показала история Рима, Август и его лицемерная система принципата сыграли роль «отвердителя» для разгорячённого смутами общества. Сокрушённую республику было не спасти, но и новое люди не сразу были готовы принять. Пришлось почти столетие играть с ними в игру «свободные квириты», чтобы они окончательно признали новое спасительное ярмо необходимостью.

Зло принципата (и римского, и нашего) — в шатких и неопределённых условиях передачи власти. Невозможно передать моральный авторитет по наследству. Когда лидер (принцепс) правит на основе признанного всеми превосходства, есть два способа его заменить: найти столь же харизматичного преемника, который постоянно будет поддерживать иллюзию первенства, или ритуализировать передачу власти, окончательно придав ей монархические черты.

После смерти Августа новый принцепс Тиберий долгое время продолжал линию своего приёмного отца, оставляя республиканские декорации в почти полной неприкосновенности, а кое-где и вернув им некоторые прежние украшения. Историки спорят, с чем был связан последующий резкий поворот в его политике: со смертью сына, старческой деменцией или иной душевной болезнью. Как бы то ни было, получивший верховную власть признанный лидер в одночасье превратился в полоумного садиста, рубящего головы подданных направо и налево.

Порядком подзабытая нами «Проблема-2008» (будет ли третий срок, а если не будет, то что?) уже была тревожным звоночком для русского общества. Создание картины беспримесного превосходства требует, помимо прочего, полной расчистки общественного поля от любых крупных фигур, способных вступить в состязание с принцепсом, годящихся ему на замену. Местоблюститель Медведев четыре года исправно решал проблему очень многих сил, пытавшихся найти разумное решение: не обрушить окончательно республиканский декорум и при этом сохранить власть.