Русская жизнь-цитаты-ноябрь 2018

Похоже на правду, так как Парфенов до появления в YouTube не был замечен в особых пристрастиях к сетевым развлечениям и коммуникациям. Аккаунт в ЖЖ он использовал исключительно как афишу книжных презентаций и мероприятий, и последний раз заглядывал туда в 2014 году. А фейсбук, твиттер и телеграмм и вовсе для него как для доктора из фильма «Формула любви», — «предмет темный и исследованию не полежит». И вот так, минуя все низшие ступени постижения тайн мировой глобальной сети, Леонид Парфенов в одночасье взял и выстроил свой «Парфенон», авторский YouTube–канал.

Первый «Парфенон» собрал почти полтора миллиона просмотров, а на сегодня — 1.3 млн. Эту первую цифру Парфенов пока не догнал, но его канал занимает первые строчки в топах русскоязычного YouTube. На сегодняшний день у «Парфенона» полмиллиона постоянных подписчиков, каждый выпуск собирает от трехсот до девятисот тысяч просмотров.

Методом проб и промашек Парфенов уже определился с жанром: это личный дневник, такой отчет за неделю — что я видел, что я думал, что узнал, где обедал, с кем болтал, и вино какой марки я предпочитаю в этом время суток. Как в любом дневнике (или на личной страничке в соцсетях или Instagram), важное соседствует со случайным, трагическое со смешным, свадьбы с похоронами, политика со светской жизнью.

Политических заявлений в «Парфеноне» не бывает, но есть интонация, и в ней безошибочно угадываются те чувства, которые автор дневника испытывает к политике партии и правительства: брезгливость, презрение и стыд.

https://newtimes.ru/articles/detail/172952

Федор Крашенинников:”Общество откровеннее демонстрирует накопившееся раздражение. Коллективные действия в пику властям проходят в разных формах и по разным поводам

в силу специфики российских географии и демографии, самые бедные и недовольные граждане нашей страны рассеяны по огромной территории и не имеют практической возможности выйти со своим протестом на улицы Москвы. Протесты же в других городах России не вызывают особого интереса: в фактически унитарном государстве, где власть и деньги сосредоточены в одном месте, происходящее за пределами столицы пока имеет очень мало политического смысла.

Тем не менее, граждане России ищут и находят новые возможности донести до власти то, что она не готова и не хочет о себе узнать.

Сами по себе механизмы представительной демократии задуманы так, чтоб доносить до верхов вполне четкие пожелания граждан, излагаемые от их имени их избранниками. В России все гораздо сложнее: государство, заведомо подозревая своих граждан в несознательности и склонности поднимать неудобные для власти вопросы, давно уже лишило их возможности голосовать за тех, кто действительно нравится или хотя бы может без экивоков озвучить власти список претензий. Поэтому граждане или уклоняются от выборов, или же голосуют за того, у кого есть хоть призрачный шанс победить ставленника власти. В обоих случаях сигнал, подаваемый наверх, однозначен: ваши кандидаты нам не нравятся, как и многое другое вокруг.

Судьба избранных вопреки изначальным планам Кремля губернаторов едва ли будет счастливой: в современной России губернатор мало что может и во всем почти зависим от благоволения московского начальства. Еще с ельцинских времен отработана схема наказания неугодных избранников народа: не давать денег, слать проверки, травить в СМИ. Поэтому избранные вопреки губернаторы обречены или любой ценой стать для власти своими или же уйти со своего поста досрочно, со скандалами и может даже уголовными делами.

Тем не менее, итог голосования в Хакасии любопытен тем, что в этот раз власть пыталась работать на срыв выборов: мол, вот голосование за или против единственного кандидата — это все не серьезно, поэтому голосуйте против, а потом уж выберем «народного губернатора». Тем важнее зафиксировать факт: вопреки агитации начальства люди не просто проголосовали за неугодного ему кандидата, но и сделали это довольно массово. Получи Коновалов 51 процент голосов — нашли бы способ что-то оспорить и отменить и тем самым добиться своего, но 57 процентов — это уже серьезно. В одной отдельно взятой Хакасии власть не смогла ничего — ни провести своего кандидата, ни сорвать голосование за неудобного.

Как надо было достать людей на 19-м году строительства вертикали, чтоб они с такими энтузиазмом делали противоположное тому, чего от них добивается власть, причем вовсе не только местная: все ведь прекрасно видели, кого поддерживал Путин в первом туре, и как его назначенец действовал в преддверии второго.

сбор денег для The New Times стал очередной демонстрацией власти весьма неприятного для нее факта: оппозиция вовсе не ограничивается несколькими громкими и давно известными именами. Тысячи людей не побоялись поучаствовать в акции, отлично понимая, что эта активность будет зафиксирована и проанализирована. Причем поучаствовать не лайком в соцсети, не подписанием петиции, а рублём и своим честным именем.