Русская жизнь. ВПЗР: Великие писатели земли русской (февраль 2008)

Дополняют картину, разумеется, митинги и погромы в Белграде (сербы вообще большие мастера плакать по волосам, снявши голову) и - реакция российских телеканалов и патриотической общественности. «Мало кто знает, что акт о независимости Косова писали юристы Госдепа США», - хмурит брови диктор «Вестей», и ему почему-то хочется плюнуть в лицо, даже если он говорит правду. «России пора поднимать в воздух стратегическую авиацию», - завывает какой-то патриот в ЖЖ, ты его читаешь и думаешь - Боже, какая авиация, он что, Храмчихина не читал? Что-то обеспокоенное говорит министр Лавров. До его слов никому нет никакого дела - может быть, поэтому он раздражает так же, как патриот из ЖЖ, хотя, конечно, позиция министра по сравнению с позицией юзера отличается гораздо большей взвешенностью.

Когда рушится мир, нелепо выглядит все вокруг. А мир, судя по всему, действительно рушится.

Милиция

В прошлом номере «Русской жизни» я писал о том, как в Воронеже погиб лидер забастовщиков с экскаваторного завода Виктор Швырев - он попал в милицию, домой вернулся избитый и со сломанным позвоночником, месяц пролежал полупарализованный, потом умер. Милиционеры говорят, что старик (ему было 72 года) сам бился лицом и туловищем об асфальт и афишную тумбу, но это объяснение настолько абсурдно, что после знакомства с ним делается более убедительной версия самого покойного, который говорил, что его избили милиционеры.

В день выхода журнала со статьей об этом происшествии информагентства сообщили, что приказом начальника ГУВД Воронежской области уволен со своей должности начальник Коминтерновского РУВД Воронежа (того самого, в которое привозили Швырева) полковник Ларичев. Ларичев был одним из героев нашей публикации, он же является автором версии о саморанениях Швырева и, когда мы с ним разговаривали, он утверждал, что скандал вокруг гибели старика - это политический заказ. Наверное, было бы здорово, если бы увольнение полковника Ларичева стало результатом выступления «Русской жизни», - но это не так, просто совпало. Более того - никаких основания радоваться увольнению полковника Ларичева у меня, например, нет.

Полковник Ларичев если в чем-то и виноват, то только в том, что придумал завиральную версию - а, как известно, бюрократические подстраховывания самого себя и своих подчиненных - это единственное, что по-настоящему умеют делать старшие офицеры и генералы российских силовых ведомств. То есть Ларичев исполнял обычную полковничью работу, и наказывать его, по большому счету, не за что.

Более того. Даже если бы оргвыводами по итогам «дела Швырева» стало уголовное дело и тюремное заключение для тех, кто искалечил и фактически убил старика, - даже такой исход трудно было бы назвать торжеством правды и справедливости. «Непубличная Россия», о которой не говорят с трибун и которую не показывают по телевизору (программа «Максимум» не в счет - она не фиксирует и тем более не бичует ужасы, а превращает их в элемент шоу-бизнеса)- эта Россия настолько обширна и непобедима, что, когда соприкасаешься с ней, хочется навсегда впасть в уныние, желательно алкогольное. Или, как в одном старом фильме - «Всех расстрелять, город сжечь».

А что еще, в самом-то деле?

Алексанян

Две недели назад мы уже писали о «деле Алексаняна» - о нем сейчас многие пишут (бывший адвокат Михаила Ходорковского, некоторое время, уже после ареста главы ЮКОСа, проработавший вице-президентом компании, два года сидит в тюрьме, у него диагностирован СПИД и рак лимфатической системы). За прошедшие две недели по этому делу появились новые известия: Алексаняна перевели из камеры в гражданскую клинику, теперь он лежит не на тюремных нарах, а на больничной койке, и к этой койке его приковывают наручниками, чтобы не убежал. Начальник Федеральной службы исполнения наказаний Юрий Калинин в интервью «Интерфаксу» подтвердил, что про наручники - это не «городская легенда». «Ничего необычного здесь нет, - говорит Калинин. - Во избежание возможного побега предусмотрены подобные меры в случае, если охранник на какое-то время должен покинуть свой пост».

Об Алексаняне в последнее время принято спорить. Одни считают, что именно его случай является чем-то сверхвопиющим, другие говорят, что защищать только Алексаняна - это свинство по отношению к другим смертельно больным заключенным, которые тихо умирают в камерах, и ни один правозащитник по их поводу ни слова не говорит. Наверное, обе точки зрения имеют право на существование - тем более что одна другой не противоречит. Я же не понимаю другого - зачем вообще какие-то слова, когда человека, который уже почти умер, приковывают к кровати наручниками?

Против всех

Президентская гонка, как известно, вступила в решающую фазу. Вообще, конечно, это (про решающую фазу) - такой анекдот, но шутки шутками, а выборы пройдут уже в ближайшее воскресенье, и хотя это была, наверное, самая тихая президентская кампания за всю историю нашей страны, какие-то намеки на политическую активность в последние предвыборные недели все-таки случались.