Русская жизнь. Вторая мировая (июнь 2007)

Солдат 70 ряжского полка 12 роты рядовой Козь[ма] Ворона.

Прошу отпечатайте.

«Дата регистрации письма 15 января 1918 года»

Заявление начальника отряда Красной Гвардии С. Павлова в Следственную Комиссию при Петроградском Ревтрибунале

В Следственную Комиссию при Петроградском Революционном Трибунале

Начальника Отряда Красной Гвардии Финляндской Соединительной Ветки Николаевской железной дороги Сергея Павлова

Заявление

В ночь на 19-ое января с[его] г[ода] во время обсуждения вопроса об охране станции в квартире товарища красногвардейца Ивана Аверьянова, где находился начальник станции Лоцманенко, его заместитель Петр Цыгельский, товарищ Аверьянов, его супруга и я, начальник станции во время разговора стал высказывать свои убеждения, противные нашей советской власти, указывая, что представители таковой являются немецкими агентами, ведущими страну к полной гибели, что уже является на руку немцам, и что сторонники этой власти, как и мы красногвардейцы, являемся «бандой хулиганов» и что, по его мнению, спасение только в контрреволюционерах калединцах, которые, по его словам, в скором времени явятся сюда и всех нас перевешают, причем по его указанию, и мы его не избежим. В дальнейшем разговоре он нанес личные оскорбления по адресу товарищей Ленина, Троцкого, Крыленко и других, чего я, как истинный пролетарий - сторонник народной власти, не мог допустить этих оскорблений нашим вождям и представителям, ибо это задело меня за больное место моей души. Я, еще при прежних порядках в 1905 году пострадавший за свои убеждения, слышать подобные оскорбления не мог ни в коем случае. Во время вспышки гнева, когда чаша терпения переполнилась, я вынул револьвер и выстрелил, убив последнего насмерть.

О происшедшем мною было заявлено в Штаб Красной Гвардии Выборгского Района, где после допроса меня арестовали. Ведение следствия по изложенному делу поручено железнодорожным служащим местной следственной комиссии, в состав которой вошли явные контрреволюционеры под председательством бывшего члена Союза Русского народа С. Успенского. Комиссия в таком своем составе не может относиться к этому делу честно и беспристрастно. На основании всего вышеизложенного прошу следственную комиссию при революционном Трибунале, как заслуживающую народное доверие, произвести следствие по данному делу и по возможности ускорить. В настоящее время я нахожусь под арестом в Петербургской Одиночной тюрьме. Надеюсь, что Комиссия обратит должное внимание на мое заявление и ускорит ход этого дела, ибо семья моя осталась без всяких средств к существованию и обречена на верный голод.

Сергей Павлов

22 января 1918 г[ода].

Петербург

Письмо А. В. Нарядкина В. И. Ленину

Товарищ Ленин!

Мы с Вами стремимся к одной цели - социалистическому строю, но между нами следующая разница: Вы уже приступили к делу, я нет. Вы силен, я нет. Вы стремитесь к цели с оружием в руках, я нет. Вы имеете страшного врага в лице всемирной буржуазии, я нет. Вы намерены насадить социалистический строй по всей России, а я лишь в небольшом уголке России. Это будет прививка туберкулеза для буржуазии, которая не только бороться, но и знать не будет о смертельной опасности.

Большевики не достигнут намеченной прекрасной цели, ибо к этой цели следует идти другим путем, который мне хорошо известен - в двух словах: члены «Общества Социализм» не получают денег на руки, но получают полный комфорт - питательную пищу, прекрасное жилище, теплую одежду, чистое белье и проч[ее] (все собственного производства).

А. Нарядкин

Для организации сего великого кооператива потребуется от 1 до 100 миллионов рублей.

Если пожелаете, сообщу подробно.

Для писем: Самара, Ярмарочная до востребования А. В. Нарядкину. [Для] телеграмм: Самара, Семейкинское шоссе, на 15 версте, птицеводство, А. В. Нарядкину.

«Дата регистрации письма -

28 февраля 1918 года»

Заявление врача М. М. Оверка Г. Е. Зиновьеву

Председателю Петроградской трудовой коммуны товарищу Зиновьеву

Арестантская камера № 216 дом Предварительного Заключения. Врача Социалистической армии М. М. ОВЕРКА.

Заявление

Вследствие пертурбаций, происшедших с октября 1917 года, мне неволей приходится приноровиться к тому положению вещей, которое создается переживаемым моментом.

Я ходатайствую о перемене фамилии своей Оверка - в Оверкеса, Оверштейна или Оверкмана.

Ходатайство мое продумано и вызвано не меркантильными соображениями.

Если нужны будут более подробные и убедительные доводы, вызвавшие такое ходатайство, могу представить их дополнительно, тем более, что нахожусь в заключении два месяца и предполагаю, что сидеть еще придется quantum satis.

Врач Оверк

11 мая 1918 года.