Русская зима

Но ведь они появились-то не сразу после войны — не сразу ведь! А тут получается, что неизвестно кто еще раньше еще появился — мутанты или гражданская война… И кто кого за собой потянул…

Странный дневник. Его вели те, кто тут оставался во время войны. И непонятно, что ту случилось, очень уж непонятно…

От кого они отбивались?

Вздохнув, я начал читать дневник с начала.

Ничего интересного Анна Казаченко там не писала. Описывала свою жизнь, свои чувства… Я узнал, что ей нравился тот самый парень — Сергей, но еще и нравился второй, который тут был проездом… Короче, любовный треугольник.

Анна писала и про начало войны — но только невнятно как-то. Отец запретил ей приезжать в Москву, потому что в Москве шли погромы, настоящие уличные бои и грабежи, столицу и окрестности бомбили, и тут, в глуши, было проще прожить. Тут американцев еще не было.

Нет, точно, это до войны. Известно, что американский десант в Сибири закрепился лет на пять. А если о нем ни слуху ни духу… То до первого корабля еще лет пять, не меньше. Вот как получается.

И тут я вспомнил про свою бабушку, баб Машу, которая как раз была свидетелем вот тех событий, только уже в другом месте. В той самой Москве. По семейной легенде, дедушка, прежде чем пропасть на войне, успел не только натащить в дом еды и воды на первое время, когда старое правительство никого из Москвы не выпускало, но и подготовить с товарищами какое-то безопасное место, и вывезти туда бабушку, когда чурок на блокпостах перестреляли мобильные группы инопланетчиков. Возвращались они уже под новой властью, а от деда тогда уже вестей не было.

В архивах смотрели, да так и не нашли его, его военную часть растрепали бандиты и кавказцы. До Пскова, куда они ехали, так и не добрались, остановились где-то на берегу Волги, пока не сдались Второму Десантному, которым тогда командовал дед Тамары Ивановой.

До поры все было тихо. Я читал дневник, иногда про себя удивляясь переживаниям девушки и происходящим событиям. В деревне они жили хорошо, электричество у них было, все блага цивилизации тоже. Разве что деньги потихоньку теряли свою ценность, все предпочитали какие-то евро. С трудом, но удалось мне вспомнить, что евро называлась валюта бывшей Европы. Когда Европа еще была государством.

В провинции до времени было спокойно. Война и первые столкновения проходили по центральной части Российской Федерации, где сейчас Псков и Питерские болота, и по городам Тихого океана — Владивосток, Магадан, Петропавловск. Но началось и тут…

«Вчера не вернулся из леса дядька. Ушел на охоту, и вот уже три дня нет его. Пропал. Мужики собрались на поиски — завтра пойдем… Миша сильно ругается, говорит, что в лесу нам делать нечего».

Вот и первая запись. Что-то происходит в мире, начинается…

«Вчера ночью в лесу видели костры на Бабкином Холме. Миша пошел туда ночью, когда его никто не видел, но я заметила, что его нет, и дождалась его возвращения. Ночью на вершине холма горели костры, большие. Всю ночь не переставая, но огонь не очень заметный. Мне показалось, что его скрывают. Миша вернулся только утром. Я спросила его о том, что он видел, но Миша говорит, что ничего не видел, а просто заблудился в лесу»

«Сегодня пропало три человека из лесорубов. Звонил Сергей Иванович из Первомайского, обещал прислать машину, но никто так и не приехал даже к вечеру. Миша очень задумчивый, опять где-то пропадал, а Сергей словно ничего не замечает, продолжает составлять отчеты. Неужели он не видит, что происходит?»

Ой, что началось!

У них начали пропадать люди. Несколько месяцев это продолжалось, и в соседних деревнях творилось то же. По ночам в лесу горели костры, кто-то там прятался. А потом на деревню уже напали — дикари. Адапты, наверное, судя по повадкам.

Вот бы Скитальскому дать это почитать, он бы оценил, оценил.

Первое нападение отбили, в этом месте дневник был невнятный. Как-то оказалось так, что все жители куда-то делись. То ли убили, то ли они успели убежать. Нападавшие тоже ушли, не стали грабить деревню. Остались только немногие, около двух десятков человек. И у них было оружие. Радио не работало, а за околицей деревни крутились нападавшие. Внутрь почему-то не лезли, но маячили весьма часто. Связи не было. Кто-то решил пойти за помощью «в райцентр», в Академгородок, но не успели, снова было нападение. Его тоже отбили, у нападавших не было огнестрельного оружия.

На этом месте я призадумался. А вообще, при чем тут мутанты? Уж не зеки ли это, которые тогда дернули из лагерей? В той стране каторг было на каждом шагу. И когда началась война, стало не до тюрем. Не удивительно, что заключенные разбежались, а потом еще и массово поступили на службу к американцам.

А оружия нету — ну не нашли, не под каждым же кустом тут автомат валяется с запасным магазином.

В этом месте девушка дневник вела крайне неаккуратно, за что ей мы, будущие исследователи, не должны говорить «спасибо». Наверное, кончилась энергия, просто так ноут бы никто не бросил.