Русские адмиралы — герои Синопа

3 апреля поступили сведения о планах англичан затопить на фарватере Севастополя два-три старых турецких судна. Однако Рейнеке считал, что этого не допустят береговые батареи⁷²³. К этому дню большинство кораблей после завершения ремонта расположились по диспозиции⁷²⁴. Семь линейных кораблей эскадры Нахимова в две линии стояли поперек бухты за Килен-балкой, в устье которой установили «Силист-рию» как блокшив. Напротив ее у Голландии стоял корабль «Императрица Мария». Между Павловской и 4-й батареями расположились шесть пароходофрегатов, за ними у берега — четыре корабля эскадры Корнилова. Эскадре Нахимова следовало простреливать рейд вдоль, эскадре Корнилова — поперек. Малые суда, транспорты и малые пароходы в готовности оставались в гавани. Фрегат «Месемврия» загораживал подход к докам, где стояли на ремонте два линейных корабля. За боном располагались бриги «Язон» и «Эней». Впереди бона патрулировал корвет «Калипсо», а второй корвет был выдвинут для наблюдения к батарее № 10. Корветам этим предстояло в случае появления противника укрываться в Артиллерийскую бухту, а бригам уходить за линию эскадры Нахимова, к Инкерману. Пароходам следовало из бомбичес-ких орудий стрелять вдоль рейда, а в случае, когда противник прорвет бон, уходить в Артиллерийскую бухту и за линию Нахимова. Фрегатам на шпринге предстояло действовать навстречу противнику. Сооруженные и ранее существовавшие батареи должны были взаимодействовать с кораблями¹.

Предложение Нахимова, высказанное еще в декабре, поставить корабли в две линии у Ушаковой балки, чтобы обстреливать линию бонов, так и не было принято. Вице-адмирала беспокоило положение кораблей, в какое они могли попасть, если противник прорвет бон. Рейнеке также полагал, что противник, овладев укреплениями при входе в бухту и прорвав бон, сможет истребить по очереди корабли Корнилова и Нахимова. Оставалась надежда только на то, что англичане, представлявшие себе силу береговой обороны, не решатся на прорыв, а предпочтут высадиться на берег. С суши крепость почти не имела укреплений. Планировали соорудить баррикады, а на Малаховом кургане поставить батареи. Для укреплений город был готов предоставить камень и деньги, но Ментиков не считал постройку необходимой^{725 726}.

4 апреля Меншиков намеревался выслать малый отряд (три линейных корабля, фрегат и пароход) в крейсерство у Крыма, где были замечены три винтовых корабля и два фрегата. Нахимов, вечером приезжавший к Рейнеке, признал этот шаг опасным; он считал, что если и выходить, то всем флотом⁷²⁷.

8 апреля Корнилов писал Метлину об обороне Николаева и входа в Днепровско-Бугский лиман. Но 9 апреля вице-адмирал серьезно заболел, и ему пришлось съехать на берег. Тем не менее 10 апреля, накануне годовщины смерти М.П. Лазарева, Корнилов с Нахимовым, Истоминым, Новосильским и группой офицеров отслужили молебен на могиле учителя, чтобы не делать это в праздник Пасхи. В этот день и в следующий Нахимов с Истоминым навестили Рейнеке и рассказали ему, как праздновали Пасху на флоте⁷²⁸.

Сам Нахимов, в отличие от других флагманов, христосовался со всеми, включая матросов, и давал каждому по три яйца, которых закупил 9000 штук. Он посетил Корнилова на корабле «Великий князь Константин» и просил разрешения дать по чарке водки матросам корабля. Корнилов, со своей стороны, просил дать по чарке водки морякам его бывшего корабля «Двенадцать Апостолов». Затем Нахимов заезжал к А.С. Меншикову, к береговым знакомым и отправился поздравлять команды по кораблям. Вице-адмирал, чтобы не уменьшать боеспособность, организовал гулянье для части экипажей на берегу, вблизи расположения эскадры¹. Рейнеке записал в дневнике мнения матросов: «Во вторник, на третий день Пасхи, прогуливаясь по Севастополю, подслушал я разговор трех матросов... шедших впереди меня. Они говорили, что на эскадре Нахимова хотя и более работы, зато и более вольготы и веселья: «Он сам (т. е. Нахимов) катал яйца с матросами на своем корабле и христосовался со всеми встречными, которых знал лично, не то что у нас — никто и не смотрит на нашего брата; да и качели-то у нас на вантах сделали уже по его же милости. Дай бог ему здравствовать». Другой заметил: «Зато нас пускают в город, а там нет; гуляй только по пустому берегу». «Да что ж, — ответил первый, — и на пустом берегу там привольнее города: качели, палатки для свиданий с женами. И сам он приезжает посмотреть на веселье нашего брата»^{729 730}.