Русские богатыри

Думы о будущем Владимирской Руси давно и настойчиво тюкали в темя, не давая покоя и лишая здорового сна. И неслучайно. Отец был стар, и Константин уже видел себя главой мощного государственного объединения. Поэтому он решил без посредников, а напрямую, коротко и ясно изложить отцу все, что он думает о том, как должна устроиться земля владимирская под его рукой. Главным в нём, в проекте, было то, что Владимир и Ростов, два самых крупных города Владимирской Руси, во избежание борьбы за лидерство должны остаться после смерти Всеволода Великого в одних руках, а именно его, старшего сына Константина. Ведь старший сын он, и никто иной! Ну и чтобы ему не переезжать из Ростова, где он с удобством обосновался, столица должна перейти именно туда. Вот как любил он Ростов!

– Чтобы великий князь один ведал всеми делами, власть должна быть одна, в одних руках! Тогда не распадется в будущем Залесская Русь надвое и останется целою в великих пределах своих, и держава с единым законом и властью будет расширяться наперекор враждебным соседям хоть с юга, хоть с востока, хоть с севера. Она в любой момент даст отпор и хорошо вооруженному Западу, и грозной Степи. Страна должна иметь власть единую – или погибнуть в потоке времен, в распрях потомков. Иначе не будет, не может быть! Вся история этому подтверждение! – втолковывал он отцу, пока ещё не волнуясь, не кипятясь и чеканя слог.

Но одних чистых доводов никогда не бывает достаточно. Отец прожект не оценил, мало того, встретил в штыки.

– Просишь Владимир?! Мало тебе Ростова? А не много ли ты хочешь?

Ах, если было бы можно приказать, кому родиться первым в княжой семье, а кому после, скольких проблем удалось бы избежать!

Разговор, как это часто бывает, изменил русло и из конструктивного перешёл в эмоциональное, где бессильны были доводы и аргументы.

– Владимир и прежде бывал под рукой Ростова! – вскипел Константин.

В ответ Всеволод Великий раздул ноздри:

– И слушать этого не хочу! – и бросил сердито: – Каждому свою вотчину! – И глубокие морщины щек острее прорезались на его лице. Это был опасный признак.

– Ростов – старейший град Суздальской земли! – почти выкрикнул запальчиво в ответ Константин, уяснив, что отец не оценил его мотивацию. От обиды стоп-кран вырвало с корнем, его затрясло, зубы заплясали, неровно выбивая чечётку, и руки пошли ходуном. Он потерял контроль над собой и что-то кричал, уже от досады и сам уже не понимая о чем.

Старый князь тотчас взорвался в ответ, пристукнув посохом. Так слово за слово… ну и как это нередко бывает в таких случаях, наказание последовало незамедлительно и интересы старшего сына были изрядно ущемлены.

Всё многочисленное собрание больших людей (а отец собрал для объявления своей последней воли ближних бояр и дворян из всех городов, священников, купцов богатых) одобрило решение Всеволода Великого поручить великое княжение и меньших братьев Юрию, а ослушника Константина спешило заклеймить. И все, кто должен был принять присягу, и родичи, и бояре, и простые граждане, целовали крест и дружно присягали на верность Юрию Всеволодовичу, признавая только его одного великим князем и наследником.

Громом среди ясного неба поразило Константина это известие. Эффект от него можно было сравнить лишь с ударом крепкой дубиной по голове. Всякого он ждал, но чтоб такое пришло отцу в голову! К тому же обидно было и то, что владимирская дружина, и полки и посад, верят одному Юрию! А себя было просто жаль. Заливаясь жарким румянцем, он даже слезу чуть было из себя не выдавил, глаза горели обидой. Кому пироги да пышки, а кому желваки да шишки.

– Вот и радей после этого за интересы Отечества! – сделал он вывод.

Константин смириться с потерей никак не мог, и отцова воля в данной возникшей ситуации была для него не указ. Он предпочитал другой закон, тот, что ему выгоднее – закон наследования по старшинству.

– Мне все одно… Должно быть единственное право, прямое право перехода власти от отца к старшему сыну! – твердил он своим ближним боярам. – Так издревле было заведено на Святой Руси! Отец, старший сын, его старший внук… Право это утверждалось ещё древними киевскими князьями, а были те князья – не чета многим нынешним! Великие то были князья! Они вино пили мало, да и в теремах сиднями не сидели, а мотались они всё время в седле, пропахшие насквозь конским потом, и ели едва обжаренное над огнем костра мясо, собирая земли воедино. Тогда законы просты были, и решали их по совести! Так было всегда! Так и должно идти! Рушить заведенный единожды распорядок нельзя ни в чём: ни в думе княжеской, ни в хозяйстве, ни в самом княжестве! И тогда земля будет избавлена от потрясений.

Логика Константина была пряма и понятна.

Что было делать Юрию? Добровольно уступить? Пойти против воли отца? Это тоже неправильно. Не сам он себя старшим в Залеских землях назначил. А отец Всеволод знал, что делал, за то его и прозвали Великим. Потому ответ Юрия был сформулирован кратко:

– Чего не нами решено, то не нам и перерешать!