Русские боги. Подлинная история арийского язычества

Языческие и христианские персонажи совсем не похожи. Первые – победители, олицетворение физической силы и мощи, они обожествлены народом. Вторые – мученики за Христа, они сильны только духом и знанием. У первых есть реальные прототипы, доказательством тому память славян. О существовании вторых нет никаких достоверных данных, и наличие четырех пар в разных областях почему-то напоминает историю, описанную в «Золотом теленке». Русские христиане в кузнечных слободах строили храмы в честь Космы и Дамиана (с XIV–XV вв.), а в народе продолжали распевать свадебные песни, призывающие Кузьмодемьяна:

1. Господи, благослови! Кузьмодемьян, скуй нам свадьбу!

2.

Святой Кузьма-батюшка, боже мой, боже мой!
Пречистая матушка, заиграй нам свадебку!

3.

Ты святой боже, Кузьмадемьян,
Приходи на свадьбу к нам
Со своими апостолами.

4.

О святой Кузьмадемьян,
Приходи на свадьбу к нам
Со своим святым кузлом
И скуй ты нам свадебку.

Кузьмодемьян почитался свадебным «генералом», то есть ему приписывали функции божества плодородия.

В России день Кузьмы и Демьяна (1 ноября по старому стилю) относился к числу девичьих праздников. Девушки широко отмечали «кузьминки». Снимали загодя избу, где позже справлялась вечеринка, ходили по домам, собирали продукты к ужину и сообща варили пиво. Трапезу эту они устраивали преимущественно для себя, но к вечеру приглашали парней, и тогда начиналось веселье – совместные игры молодежи, ухаживанье и «жениханье». Одним из основных блюд кузьминских вечеринок была куриная лапша и другие блюда из курятины. Святых Кузьму и Демьяна (так величали христианских Косму и Дамиана) называли «курятниками» и «куриными богами», а день их памяти – «кочетятником», «курячьим праздником» и «курячьими именинами». В христианских «кузьминках» нельзя не узнать трансформированный языческий праздник троецыплятницы (смотри главу 5), а в Кузьме и Демьяне – куретов, жрецов Великой богини Макоши.

Глагол «куй», выражающий суть работы кузнеца, открывает тот исходный корень, от которого произошли и имя Кузьма, и слово «кузнец». Русские своим самым знаменитым матерным словом поминают божественного кузнеца («скуя» русских свадебок). К тому же корню восходит и имя прародителя киевлян Кия, так что у нас нет никаких оснований считать христианские варианты имен изначальными. Точно так же и образы Кузьмы и Демьяна куда как древнее.

Особым почетом у женщин-крестьянок была окружена святая Параскева. Ее имя в переводе с греческого означает «пятница». На Руси святую так и называли – Параскева Пятница. Исследователи отмечают тесную связь между народным образом этой святой и языческой богиней Макошью. В представлениях крестьян святая Параскева – пряха, баба-повитуха, подательница благ, покровительница плодородия. Иконы, посвященные ей, ставили у источников и колодцев. П.И. Мельников-Печерский указывает, что в песнях Пятницу величали Богородицей:

Благослови, Пятница,
Сударыня-матушка,
Свет Богородица,
Святым делом порадеть,
Трудом своих не жалеть.

Широкое распространение богородичного культа на Руси объясняется наложением его на языческие культы женских божеств плодородия. В православии почитают именно Бого-родицу, Бого-матерь, т. е. подчеркивается ее материнские начала, тогда как католическая церковь, почитая Деву Марию, делает акцент на ее девственность. Отголоски языческого культа рожаниц звучат во всех обрядах богородичных праздников.

Но почему русскую богиню плодородия называли Пятницей? Из греческого языка смысл имени «Параскева» объяснить невозможно. Филологи вообще обходят этот вопрос молчанием, и это верный признак, что здесь таится нечто любопытное. Для начала напомним, что у древних римлян пятница была посвящена богине Венере. Эту традицию восприняли древнегерманские племена, ассоциировав Венеру со своей богиней Фрейей. В большинстве романских языков (французском, итальянском, испанском, каталонском, корсиканском, румынском) название пятницы происходит от латинского словосочетания «день Венеры». С оборотом «день Фрейи» связаны названия пятницы в немецком, голландском, древнеисландском языках, а англичане, шведы, норвежцы и датчане, похоже, восприняли эту форму, родившуюся в недрах германских языков.