Русские чернила

Тот пожал плечами и молча запыхтел сигаретой. За последние десять лет романист выпустил четыре книги, и две из них стали бестселлерами в Европе и Америке. Николя проглотил их все залпом, еще когда учился на подготовительных курсах, и Новезан его околдовал. А потом романист превратился в раздувшуюся от высокомерия литературную притчу во языцех. Чем больше росла его известность, тем грубее он обходился с журналистами и читателями. Его брутальные, женоненавистнические романы были великолепно написаны. Читатели их либо обожали, либо ненавидели, середины не было. Равнодушным не оставался никто. Недавно на книжном салоне в Швейцарии он прилюдно оскорбил свою ассистентку за то, что опоздало вызванное ею такси. Николя вспомнил, как невозмутимо она держалась, когда Новезан бушевал и при всех осыпал ее ругательствами.

– Хорошо сыграно, приятель, – рыкнул Новезан, отхлебнув изрядный глоток розового.

– Как вы сказали?

Романист снова зевнул:

– Ну этот финт с паспортом. Я говорю, идея была просто у нас под носом. Погляди на меня: отец француз, родился за границей, мать англичанка. А я парижанин по рождению… Я бы тоже мог додуматься.

Николя умолк, потрясенный. На что намекает этот тип?

– Парень, это зернышко валялось под ногами у всех, кого из-за нового дебильного закона заставили доказывать, что они французы. А ты его склевал и написал книгу. И хорошо продается твоя книжонка?

– Неплохо, – ответил Николя безразличным тоном, понимая, что сейчас сорвется.

Он всякий раз закипал, когда слышал слово «книжонка».

– Ну хотя бы примерно, сколько продано? – еле ворочая языком, настаивал Новезан.

Он был абсолютно уверен, что ущучил наконец этого парня.

Николя выдержал паузу перед тем, как добить противника. Глаза его скользнули по столику, где сидели близняшки, потом по желтой стене корпуса, где спала Мальвина.

– Тридцать миллионов экземпляров по всему миру, – бросил он.

Несколько долгих минут Новезан не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. А Николя вдруг почувствовал, как весь его гнев испарился. Он уже презирал себя за то, что похвастался. На кого он рассчитывал произвести впечатление? На этого потасканного, стареющего, легковесного писателя, который в сравнении с ним смотрелся просто дряхлым?

– Вы один сюда приехали? – вежливо поинтересовался он.

– С женщиной в комнате нет никакой возможности писать. Стало быть, трахаешь ее, и она отчаливает, вот так.

И Новезан сделал весьма красноречивый и грубый жест. Николя не смог удержаться от улыбки. Он встал и надвинул на лоб каскетку.

– Пойду поплаваю. Составите мне компанию?

Новезан помахал рукой:

– Нет, спасибо, я пошел вкалывать, дружок. Еще многое надо доделать. Это местечко – просто источник вдохновения! Не могу остановиться. А ты?