Русские дети (сборник)

После смерти Бабулии в её комнатах поселился молодой парень Мераб, её дальний родственник. К нему начали таскаться дружки. До утра горел свет и слышались хохот, звон бокалов, шлепки карт и стук катящихся зари [15] . Взрослые не добро переглядывались между собой и называли Мераба картёжником и заристом. Про заристов нам было известно немного: что эти страшные люди целыми днями играют в зари на чью-то жизнь и потом убивают людей. Играют они обычно в Ортачала – а где же ещё?.. На Мейдане торговля идёт, людей много. В Сололаки опасно – езиды с горы нагрянуть могут и деньги отнять. В Ваке начальство ездит. В Сабуртало милиции полно. На Вере своих игроков хватает, все садики заняты. Или на Кукия, за кладбищем, играть, или в Ортачала, под скалами.

Там, в Ортачала, где прохлада и тень, заристы и собирались со всего города. Денег у них не было, и они играли на всякие странные вещи. Особенно, говорят, они любили проигрывать своих родных – мать или сестру. Или играть на убийство первого встречного в очках или в галстуке. Или ещё на какую-нибудь гадость. А за неисполнение ожидала верная смерть от других игроков.

В итоге Мераб плохо кончил – упал где-то с пятого этажа. Взрослые говорили, что его, наверно, выкинули другие заристы за неуплату долга, но толком ничего не было известно. А квартиру купил один одышливый милиционер с чрезмерным животом. И теперь туда таскались голубые рубашки и фуражки, что тоже всем очень не нравилось, да что делать?.. Джадо, видно, действует и после смерти ведьмы.

Афи!.. Иси!.. Куше!..

В детстве родители отправляли меня на выходные к бабушке и дедушке в другой район, где меня ждали игры с кошкой Читой и сеттером Леди, а также сидение возле деда – охотник и рыболов, он на выходные обычно занимался починкой снасти или набивкой патронов, чисткой ружей или штопаньем сети-накидки со свинцовыми грузилами по краям, весом до пуда, которую надо было веером раскидывать по воде, а потом вытаскивать с рыбой на берег.

Мне разрешалось иногда держать весы или надавливать палочкой на пыжи, загоняя их в гильзы до упора, распутывать лески или держать наготове крючки или баночку с дро бью или машинным маслом.

Во дворе деда уважали и побаивались – в голодные времена он добывал дичь и рыбу и раздавал соседям, а когда надо – мог и гаркнуть, и все помнили, что у него на стене висят крест-накрест два ружья, а стрелок он отменный, что и было однажды продемонстрировано, когда какие-то чужие заблудшие забулдыги затеяли во дворе потасовку и дед, выставив ружьё в окно, так дал из двух стволов дуплетом по земле рядом с ними, что они кинулись прочь без оглядки.

По субботам я обычно ходил с бабушкой в парк Муштаид, где получал законное мороженое и катание на детской железной дороге, где красноносый плешивый проводник Како, в мятом кителе, открывал перед каждым ребёнком дверь вагончика и почтительно приглашал войти внутрь, обращаясь исключительно на «вы»: «Пожалте сюда, госпожа! Вашу ручку, князь!» – а тех, кто сам ещё не научился входить (и вообще ходить), вносил и заботливо усаживал на сиденья.