Русские дети (сборник)

Что касается ночного бегства Лёвушки в город, к доброму, справедливому, единственному близкому человеку, можно сделать бегство трагичным (в разбушевавшуюся грозу, сжимая в кулачке схваченные с комода ключи и несколько денежных бумажек, беглец пробирается через лес на станцию, дожидается первого поезда). Можно описать его потрясение; ужас от осознания того, что случилось; расшнуровавшиеся кроссовки или (что трогательнее) сандалии на его оцарапанных, покрытых синяками ногах; бросающиеся на него в лесу страшные тени; увязавшуюся за ним злую собаку; дрожь от холода; одышку от почти постоянного бега; контролёров в вагоне; сутенёров на городском вокзале; устрашающего вида кавказцев (впрочем, не сделавших ничего плохого ребёнку); узбеков; таджиков; продавщиц пирожков; невыспавшихся вокзальных охранников; карманных воров; бомжей; попрошаек; цыган, наконец (отчего бы не придумать трогательную сценку: увидев, как мальчишка, весь мокрый, выбивает зубами дробь, шустрый цыганёнок одаривает его пиджаком не по росту, или курткой, или стареньким свитером). Варианты различны — всё зависит от вдохновения. Затем следуют: всё то же метро или взявшийся подвести Лёву таксист. Впрочем, мальчик вполне может отправиться и пешком (представим себе утренние улицы, по которым он пробирается; хмурых дворников; грязь на тротуарах; клочки бумаг; обрывки плакатов, газет, журналов; стекольные осколки; пластмассовые стаканчики, катящиеся от малейшего прикосновения ветра…).

Беглец на пороге своей городской квартиры.

Проворачивание ключа в замке.

В коридоре запах отцовского одеколона; запах кожи его плаща.

Хоть и банально, но — «забившееся сердце».

Двери в спальню затворены.

Сердце Лёвушки — «трепещущее, выпрыгивающее…».

На этот раз открывает двери.

Финальная сцена. Лёва видит отца. Но дело уже не в отце.

Варианты:

а) вскрикнувшая женщина рядом с родителем, обратившая к мальчику своё мятое лицо;

б) всхлипнувшая женщина;

в) наглая женщина (усмешка при виде мальчика);

г) женщина, лежащая в кровати;

д) женщина, подскочившая на кровати;

е) женщина, стоящая возле кровати и уже застёгивающая лифчик;

ж) или голая;

з) или в кимоно;

и) в отцовском халате;

к) в материнском халате;

л) в той самой подаренной отцу рубашке.

Отцовская любовница может быть какой угодно — рыжей, светлой, толстой, тонкой, молодой или не очень. Она может лежать, стоять, двигаться, даже что-то там говорить…

Суть от этого не меняется.

Владимир Богомяков Русский ребёнок Вовунец

Когда я созидаем был в тайне, образуем был в глубине утробы, в родимой сторонке был май 1954 года. Тогда я смотрел отовсюду всеохватным зрением и видел, как бегут толпы сперматозоидов, падая на бегу, наскакивая друг на дружку; и одновременно видел я, как к югу от родимой сторонки в Казахстане происходит восстание заключённых, они бегут, как толпы сперматозоидов, падая на бегу, наскакивая друг на дружку. Видел я и многое из того, что было раньше: тайгу и людей в тайге, деревеньки, бескрайние снежные просторы и — вдруг! — подземный храм, где молились многие тысячи людей и оглушительно бухал колокол.

Смотрел я и в сопредельное: одновременно видно было, как зигота ищет себе место в матке, и тут же проницал взор безымянные слои, то серые, а то подобные морковно-айвовому нектару. Во время двухсуточной имплантации эмбриона в стенку матки я читал перечень возможных своих тел (мог мальчиком стать, а мог и девочкой, и даже была одна возможность стать неведомой зверюшкой, но я совсем не захотел), и одновременно шли через меня небесные мысли без формы и ни о чём. А по ту сторону всех наших сроков Господь пел непередаваемо прекрасно, и мчались через космос сперматозоиды комет.

Из стран мне больше всего понравилась Россия. Цейлон, конечно, тоже не плох, но тогда мне показалось, что на Цейлоне слишком жарко (глуп был и мал!). В России — медведи, лесосплав, шмели и пекло на просёлке, вертящееся в небе облако, бескрайние поля и неземная печаль, невнятные и нескончаемые снегодожди, фиолетовая слякоть, вечные кирзовые сапоги. Да много ещё чего! Хотелось туда, где больше простора, не в огромные душные города, а в деревеньки, в посёлки, ну или в маленькие городочки, может быть. Туда, где не так много людей, где не давят они со всех сторон, не галдят бессмысленно.

Вот я выбрал для своего рождения посёлок с названием Ыч в Кемеровской области. Посёлок основан был в 1897 году в связи со строительством железной дороги. Правда, раньше на этом месте был селькупский посёлок Шигарка, но как-то сам собою исчез. И шаман жил в Шигарке смешной: его ждут в каком-нибудь из трёх миров, а он забьётся в щель между мирами и там сидит тихонечко. Разумеется, был шаман закоренелым язычником и частенько чаи гонял со Старухой Земли Тэттой. Посёлок не в центре был, а с боку припёка, не мозолил всем глаза, что мне очень нравилось. Вот только название Ыч нужно было менять, хоть и было в нём нечто приятно-селькупское. Подумалось — пусть будет Яя. Простенько и со вкусом.