Русские дети (сборник)

— Как доехала? Нормально?.. — быстро спросила тётя Ира и, не дожидаясь ответа, стала рассказывать о своём: — Совсем зашились, хотели уже женщину нанимать, чтоб возила. Но ведь страшно — чужой человек. Представляешь, Ан ну Георгиевну прямо на улице инсульт!.. Утром всё нормально, а поехала, и как только из метро вышла — удар… Звоню, не отвечает и не отвечает. И Варя неизвестно где. Дураки, всё думали, что ей рано ещё мобильник… Я чуть с ума не сошла — тут на работе завал, а где ребёнок — неизвестно… Как мама?.. Как она там, и без водопровода?.. Надо её сюда перевозить… А, заходи, Варь, садись.

Варя уже была одета. Серенькое платье, чёрные колготки. Удивительно — пять минут назад ещё спала, а уже готова. Только волосы прибрать…

— Мам, сделай мне хвостик.

— Поешь сначала. И Галина Юрьевна требует, чтобы заплетали косичку.

— Не надо косичку — все смеются.

— Кто смеётся? Девочки у вас все с косичками… Оль, ты чай делай — вон пакетики, кипяток в термопоте… Бутерброд делай… Колбаса, сыр…

— Не все с косичками, — ноюще сказала Варя. — Ася Кабанкова, Динара…

— Слушай, я не намерена с тобой тут сейчас спорить! — возмущённо перебила тётя Ира. — Галина Юрьевна сказала, что девочки обязательно должны быть с косичкой — и всё. Или давай отрежем волосы.

— Нет!

— Садись тогда, ешь вот. Потом заплетёмся…

— А это у них форма такая? — кивнула Оля на простенькое, напоминающее мешочек платье.

— Ну да… Мы сначала сопротивлялись, но потом решили, что лучше так. Главное, чтобы все тогда уж в них были.

— А Настя Губина в другом ходит…

— Что ж, в семье не без урода.

— Как? — заинтересовалась Варя, подняла голову от тарелки с гречневой кашей с молоком.

— Никак, это я так. Ешь скорее, опаздываем уже… Да, Оль, кстати, ты как, отдохнуть хочешь или поедешь с нами? — И опять, не дав ответить, тётя Ира добавила: — Посмотришь, что как… Вообще, согласна Варю на себя взять частично?.. Да, Варь, ты Олю-то помнишь? Сестра твоя двоюродная, позапрошлым летом гостила у нас. Помнишь?

— Да, помню, — без особой радости ответила Варя.

Тётя Ира посмотрела на Олю:

— Ну как, согласна?

— Да… конечно… А что от меня требуется?

— С одной стороны, немного — днём перевозить из школы в музыкалку. Там подождать, а потом — домой. И то не каждый день… Сегодня самый трудный… Этим Анна Георгиевна занималась, но вот видишь как… Может, ещё поправится… Но в любом случае, Оль, ты у нас остаёшься. Мы всё решили. Хватит тебе там закисать… Что, мчимся?

И уже выходя из квартиры, после торопления дочки, тётя Ира добавила:

— Сегодня я отгул взяла. Самый трудный день — вторник. Как раз, Оля, всё и увидишь.

Они довезли Варю до школы на метро. Машину — голубую «ауди» — тётя Ира оставила во дворе:

— Бесполезно на ней, три часа будем тащиться.

Потом сидели в кафе неподалёку от школы, пили то чай, то кофе; тётя Ира понабирала что-то в айпеде, а Оля собирала по цветам шарики в сотике…

— Можно книги читать, — сказала тётя Ира. — Если пойдёшь на подготовительные — готовиться. Отсюда не гонят… Спокойно.

В двенадцать тридцать у Вари заканчивались уроки, и тётя Ира с Олей пошли в школу. Забрали, почти бегом рванулись к метро.

— Музыкальная в трёх остановках, — ободряюще сказала тётя Ира, оглядываясь на Ольгу. — Десять минут. Но надо торопиться — начало в четверть второго.

Может, в самом метро они и пробыли не больше десяти минут, но, пока спускались по эскалатору, пока поднимались, пока добирались до музыкалки, пролетело минут сорок. Запыхавшись, влетели в двухэтажный каменный домик.

«За сорок минут, — думала Оля, — я всё село два раза могу обойти, а здесь…» Вечером глянула карту Москвы — почти незаметное пространство, пятачок в Центральном округе.

Тётя Ира скорее сняла с Вари куртку, помогла переобуться в сменку, сунула в руки папку с нотами и отправила на уроки.

— Давай, доченька, счастливо. — Обернулась к Оле: — Пойдём в буфет… С буфетчицей познакомлю, скажу, что будешь вместо Анны Георгиевны. — И снова, как и утром, утверждающе спросила: — Да?

Оля покивала.

Заказали чай, пирожное. Ждали Варю. Тихо работал телевизор на тумбочке в дальнем от входа углу.

В буфете было столиков десять, и почти все заняты. За ними сидели взрослые, тоже явно ждущие своих детей и внуков, были и мальчики, девочки. Большинство из них что-то писало, один из мальчиков достал из рюкзака книгу и стал почти шёпотом, но при этом отчётливо, по складам читать:

— Все зве-ри, пти-цы и насе-ко-мые само… самоотвержен-но наки-нулись на ненавист-ных по-ли-цейских собак. Ёж, ежи-ха, ежо-ва тё-ща, две ежо-вые неза-муж-ние тёт-ки и малень-кие еже-нята свора-чи-вались клуб-ком и со скоростью кро… кроке…

— Крокетного, — подсказала мальчику его, скорее всего, мама.

— Крокетного ша-ра ударя-ли игол-ка-ми буль-до-гов в мор-ду…

— Оль, — позвала тётя Ира. — Ты, может, чего-нибудь серьёзного поесть хочешь? Ты на меня не смотри — я вообще мало ем.

— Нет, пока не хочу, — ответила она, хотя голод чувствовала. Но есть одной было неудобно.