Русские эсэсовцы

В настоящее время ни для кого не секрет, что решительно при всех частях германской армии находились значительные количества русских добровольцев из числа военнопленных и местного населения; что когда стала создаваться власовская армия, то число записывавшихся значительно превысило действительные возможности; что в общей сложности добровольцев оказалось более 2 000 000 человек… и это несмотря на все ошибки немецкого командования и преступную «восточную политику» Розенберга! Чего большего можно было требовать в смысле благоприятности со стороны населения страны? Но вот из среды т. н. «национальной русской эмиграции» лишь совершенно ничтожные кучки приняли реальное участие в происходивших грозных событиях. Зато «совпатриотизм», «защита Родины от внешнего врага», «ассоциации про алиадос» и бесчисленное множество иных мастей защитников коммунизма и демократии находили всеобщее сочувствие и содействие.

Все это совершенно необходимо твердо помнить и учесть, так как вне всякого сомнения эти же обстоятельства, если не худшие, повторятся при возникновении Третьей войны, которая почти наверное окончится победой коммунизма, если мы, Русские Патриоты, не сумеем принять в ней сознательного участия и провести в жизнь заранее нами продуманные и подготовительные меры.

…Мы коснемся участия группы Соратников Российского Имперского Союза-Ордена Бельгийского Отдела в рядах так называемого «Валлонского Легиона» в военных действиях на Восточном фронте и начавшегося формирования единственной, по меньшей мере, насколько это нам известно, русской воинской части с открыто монархическими заданиями под историческим русским девизом «За Веру, Царя и Отечество», и участия этой части в боях под Корсунью во время т. н. «Черкасского» окружения пяти германских дивизий большевистскими войсками в январе — феврале 1944 года.

Немедленно после начала военных действий на Востоке в Бельгии стал формироваться добровольческий отряд для участия в борьбе против большевизма в рядах германских войск. Этот отряд создавался по инициативе вождя Рексистского движения Леона Дегрелля, официально в него могли вступать лишь бельгийцы. Тем не менее в его рядах оказалось около двадцати русских эмигрантов из Льежа и из Брюсселя. Хотя роль этих русских и принято замалчивать, в действительности она была очень значительной: один из них в чине майора командовал одно время всем Легионом, а затем — его запасным батальоном. Другой, в чине капитана, всю войну командовал ротой… П.И. Сахновский был сначала ротным, а затем батальонным врачом; некоторые в разное время произведенные в лейтенанты — командовали взводами и ротами; почти все остальные были сержантами или фельдфебелями. Так как в «Валлонском Легионе» решительно все говорили только по-французски, то все приказания отдавались на этом языке, а все командные должности несли сами легионеры. Германский «фербиндунг-штаб» постоянно находился при Легионе и переводил приказы свыше на французский язык и наши рапорты и доклады на немецкий. Так как русские эмигранты в глазах немцев были бельгийцами — то мы пользовались решительно всеми правами, не в пример прочим германским частям, где командовали немцы, а русские несли только вспомогательные роли. Чрезвычайную роль также играл факт, что почти все мы говорили и по-французски и по-немецки и, конечно, по-русски, тогда как остальной состав Легиона — только по-французски.

10 марта 1942 года выехал из Брюсселя второй эшелон добровольцев в Валлонский Легион, который в составе отдельного батальона уже находился на фронте. В числе добровольцев этого эшелона находился я и П.И. Сахновский. После трехмесячного обучения в казармах запасного батальона в городе Мезериц подкрепление было отправлено на фронт, проходивший тогда в нескольких верстах от города Славянска. Легион к этому времени уже понес довольно сильные потери, в том числе геройски погиб полковник Смоленский, изумительное мужество которого было покрыто в Легионе неувядаемой славой. Вскоре после нашего прибытия началось генеральное наступление на Кавказ, куда мы и дошли форсированным маршем, делая по 40 км в день, к началу осени. Здесь следует сказать, что уже по пути на фронт наш эшелон встречал транспорты военнопленных, отправлявшиеся в Германию. Условия, в которых находились эти военнопленные, были чрезвычайно тяжелые. Безвыходно запертые в вагонах, зачастую без продовольствия и воды, многие из них должны были умирать в пути. Это вызывало страшное возмущение не только нас, русских, но и бельгийцев, которые обычно вместе с нами выскакивали из вагонов и спешили передать все, что было возможно, военнопленным, несмотря на протесты и угрозы охраны.