Русские эсэсовцы

Будучи студентом, Грейфе живо интересовался общественно-политическими проблемами. Он был активным членом в националистическом обществе народнического толка, носившем претенциозное название «Черная рука». К слову, целый ряд тогдашних соратников Грейфе впоследствии стали его коллегами по РСХА. При этом «Черная рука» была своеобразным конкурентом набиравшего силу Национал-социалистического студенческого союза. Неудивительно, что много позже — в 1938 и 1943 годах — недоброжелатели Грейфе не упустили возможность «донести до сведения» руководства СС о том, что тот в период своей студенческой юности был «противником национал-социализма», «фелькиш-теоретиком» и даже «пацифистом».

Помимо прочего, Грейфе состоял в студенческом подразделении «Стального шлема». Поскольку эта организация после прихода Гитлера к власти была включена в Штурмовые отряды НСДАП, Грейфе также автоматически стал «нацистом», хотя вплоть до этого момента не скрывал, что считает коричневорубашечников «плебеями» (формально в нацистскую партию он вступил лишь в 1937 году).

Как известно, примерно такое же отношение к подчиненным начальника штаба СА Эрнста Рема культивировал и рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, грезящий о создании элитарного «ордена нордических мужей». Поэтому вполне логично, что когда благодаря протекции одного из родственников для Грейфе открылась перспектива получить должность в Службе безопасности СС, он не упустил эту возможность. 21 декабря 1933 года Хайнц вступил в СС, получив билет № 107 213, и уже в 1934 году откровенно заявлял, что принадлежит СД «душой и телом» («mit Leib und Seele»). В обязанности Грейфе в тот момент входил мониторинг общественных настроений в Саксонии.

В августе 1934 года Грейфе сдал государственный экзамен на чин асессора, а в конце 1935 года был переведен в гестапо на должность начальника отделения тайной государственной полиции в Киле. За отличные показатели он был поощрен лично Р. Гейдрихом, и в октябре 1937 года повышен в должности до начальника отделения гестапо и СД в Тильзите (ныне — г. Советск Калининградской области).

Грейфе удалось наладить тесные контакты с представителями литовской разведки, а после присоединения Литвы к СССР — с антикоммунистическим подпольем, и создать разветвленную агентурную сеть. Несмотря на это, непосредственный руководитель Грейфе — инспектор полиции безопасности и СД в Кенигсберге бригадефюрер СС Якоб Шпорренберг, давая письменную характеристику своему подчиненному, высказал сомнения в отношении его «безусловной верности идеям национал-социализма», хотя и признал его «неоспоримые профессиональные заслуги».

Как известно, многие коллеги Грейфе по РСХА характеризовались примерно в аналогичных выражениях. Испытанным «лекарством» от недостатка лояльности было назначение «оппозиционеров из СС» в состав печально известных оперативных групп СС, «прославившихся» беспощадным уничтожением еврейского населения. Поэтому и Грейфе после начала Второй мировой войны был назначен командиром 1-й айнзатцкоманды V айнзатцгруппы, действовавшей на территории Польши.

После этой «проверки на лояльность», а также с учетом богатого опыта и блестящего образования — Грейфе свободно владел русским языком, говорил по-английски и по-французски, изучил литовский язык — он был переведен в центральный аппарат РСХА и 1 апреля 1941 года был назначен начальником группы VI С, которая, как уже говорилось, курировала работу закордонной разведки в СССР[309].

Именно Грейфе еще накануне войны предложил активно использовать в разведывательно-диверсионных целях русских из числа эмигрантов[310].

Здесь мы вернемся к разработанному Грейфе плану, который предусматривал создание специального разведывательно-диверсионного органа под условным наименованием «Предприятие Цеппелин». Это подразделение было призвано в короткие сроки («действие операции должно быть достигнуто уже к следующему наступлению») подготовить завербованных агентов из числа советских военнопленных для поддержки антисталинских оппозиционных групп, организации пропаганды, разведки, саботажа и создания повстанческих групп. Разумеется, меры по разложению тыла отступающей Красной армии предпринимались и до этого. Однако теперь масштаб этих мероприятий требовалось максимально увеличить.

Грейфе отмечал: «Нельзя ограничиться десятками групп для разложенческой деятельности, они для советского колосса являются только булавочными уколами. Нужно забрасывать тысячи. Это необходимо еще и потому, что даже при самом тщательном обучении и отборе агентуры следует считаться с тем, что большой процент ее ненадежен, часть ее является сознательно предательским элементом, часть отсеется как неспособная»[311].

План предусматривал создание групп по следующим различным направлениям:

1. Группы связи — для перехвата и передачи политических сообщений из СССР;

2. Группы пропаганды — для проведения пропаганды путем распространения националистических, социальных и религиозных лозунгов;

3. Повстанческие группы — для проведения восстаний в тех районах, где имеются для этого условия;