Русские флотоводцы. Исторические портреты

«Итак, за неизмерным количеством льда во всё время нашего плавания, как Гренландского берега, так и сквозь льды, проходу не усмотрено. И по всем видимым нами обстоятельствам северной проход, за непреодолимыми препятствиями ото льдов, невозможен».

В столице адмиралы занервничали. Больше всех горячился честолюбивый вице-адмирал Чернышёв.

— Как же так? Государыне обещано, что проход на Восток отыщут, а Чичагов его не сыскал.

Срочно затребовали Чичагова в Петербург.

— Надлежит вам срочно выйти к Шпицбергену, — огорошил Чичагова граф Чернышёв, — перезимовать там и весной искать проход на Восток в Северном океане.

Чичагов обстоятельно доложил, что уже поздно, начало сентября, корветы требуют ремонта, до ледостава не успеть. Очень сожалел Чичагов, что скончался М. Ломоносов. Он-то, выслушав его доводы, наверное дал разумный ответ.

В конце концов коллегия решила повторить попытку следующим летом.

19 мая 1766 года три судна покинули Екатерин-гавань. Спустя три недели с попутным ветром отряд достиг сплошного льда западнее Шпицбергена и направился на запад вдоль кромки ледяных полей. Через десять дней им повстречался 3 мачтовый голландский китобой «Корнелиус».

Шкипер Шикиано рассказал, что каждый год в этих местах гибнут суда, затирают льды, а что касается прохода во льдах, он никогда не видел и не слыхал.

Прошло пять дней, и затеплилась надежда, что на севере показалась земля. Чичагов сам убедился, что зачастую мореходов подводит природа. «А в этом часто мореплаватели обманываются, — вспоминал он, — так как и мне в нынешнюю кампанию случилось, будучи в широте 78°15′ и длине 18°09’ 16 июня, когда примеченные мною к западу облака показались землёю, и до тех пор находился в сомнении, пока оные стали расходиться и отделились от горизонта».

Ещё недавно мореходы пробивались на северо-запад, пока сплошные торосы не преградили путь.

Повернув к осту, суда направились сквозь крошево льда к Шпицбергену, проведать зимовщиков.

«После больших усилий они, окружённые льдом, остановились в пятивёрстном расстоянии от изб, где помещалась команда. — Повествуется в записках Чичагова. — На другой день начальник экспедиции сошёл с корабля и направился по льду к строениям; лейтенант Рындин выбежал к нему на встречу со слезами на глазах и в потрясающих картинах описал свою жизнь в этой местности и страдания людей, из всей команды остались в живых только Рындин, комиссар и пять рядовых; прочие все померли».

Слушая Рындина, капитан-командору невольно вспоминался круглый зал Адмиралтейства и рассуждения адмиралов, «вице-президент Адмиралтейской коллегии, граф Чернышёв и все члены, рассуждавшие с таким возмутительным спокойствием о возможности или невозможности зимовать на Клокбае и делавшие свои предположения, основываясь на фантазии сытого желудка и мягкого кресла».

С той поры Чичагов зарёкся в будущем испрашивать когда-либо советов у Чернышёва…

Пополнив запасы провизии и воды и успокоив зимовщиков, что за ними обязательно вернутся через месяц-полтора, «при крепком северном ветре» Чичагов повёл отряд в море. Целую неделю встречный ветер дрейфовал суда к югу. С переменой ветра они двинулись к северной оконечности Шпицбергена, окружённой льдами, «июля 48-го, будучи в широте 80°, выше северного конца Шпицбергена, при крепком ветре и тумане, так приблизились ко льду, что уже попали между льдин и только успели отворотиться и сделать сигнал другим судам, а сами еле обошли по ветру превеликую льдину и с опасностью вышли на свободную воду».