Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский

Мне всегда нравилось возиться с машинами, и, купив свой первый автомобиль, я всегда чинил его сам. Однажды мне нужно было поднять машину, чтобы подтянуть тормоза. Так как у меня не было четырех домкратов, с трех сторон я поставил машину на кирпичи и полез под нее. По случайности я вышиб ногой одну из опор, машина упала, пригвоздив меня к земле. Было трудно дышать. К счастью, оставшиеся три опоры еще держали ее, так что я старался не двигаться. Дома никого не было, чтобы помочь мне; прошло много времени, прежде чем вернулся домой мой сосед, школьный учитель, который зашел посмотреть, что я делаю. Когда он увидел случившееся, он запрыгнул в свою машину и вскоре вернулся со всей местной пожарной командой, которая в конце концов меня и освободила.

Через много лет я спросил у дочери Нины, что ей больше всего помнится о жизни в Канзас-Сити. Она сказала, что больше всего ей запомнились слова „катодный луч“, которые часто звучали в доме. Видимо, я говорил о телевидении.

Со временем, через одного знакомого, я связался с маленькой компанией, которая выпускала кристаллические радиоприемники. Радиолихорадка только начиналась в США, и во многих городах, включая Канзас-Сити, уже были или строились радиостанции. Я согласился стать консультантом в этой компании, и за довольно краткие сроки мне удалось собрать весьма недорогой компактный тюнер (приемник радиосигналов). Его включили в выпускаемые радиоприемники, и вскоре нам удалось организовать достаточно большое производство. Это было как раз перед Рождеством, и мы продали все, что могли произвести. Я был рад, так как получил большую часть прибыли. Однако после праздников люди стали приносить приемники ремонтировать. В основном дефекты были в спайке. Работа была сделана школьниками старших классов, нанятыми компанией на время рождественских каникул, и теперь я должен был все чинить. Так как я просто не мог справиться с такой работой один, я предложил подойти к производству рационально и нанять более квалифицированных рабочих. Это требовало значительных вложений, и мои партнеры не согласились.

Я также занимался испытаниями радио для автомобилей, прикрепив круг воспринимающей антенны на крышу машин. Этот радиоприемник работал идеально, и мы планировали организовать производство приемников для автомобилей. Однако до того, как начать, мы получили уведомление из полиции о том, что они не разрешают устанавливать радиоприемники в автомобилях, так как радио будет отвлекать водителей и может привести к несчастным случаям.

Между тем я получил известия из „Вестингауза“, что в лаборатории многое изменилось, появился новый директор, и вскоре после этого пришло приглашение вернуться в компанию. Я ответил, что вернусь только на условиях более высокой зарплаты и контракта на несколько лет. Они подтвердили телеграммой, что согласны.

Я решил оставить семью в Канзас-Сити, пока не найду подходящий дом, и поехал в Питтсбург один, на машине. В то время скоростные дороги были не такие хорошие, как сейчас, и часть пути между Канзас-Сити и Сент-Луисом пролегала по грунтовой дороге. Вскоре я заблудился, наступила ночь; я увидел ферму и попытался узнать у фермера, где я нахожусь. Сначала единственным ответом на мой стук в дверь был лай собак, но в конце концов голос из-за закрытых ворот поинтересовался, что мне нужно. Я спросил, как доехать до Сент-Луиса. Мне ответили, что уж если я так далеко заехал, то и дальше доеду, и что если я не уйду, на меня спустят собак. Я разозлился и сквозь зубы выругался по-русски, случайно — достаточно громко, потому что хозяин спросил меня, что я сказал. Скандала мне не хотелось, и я собрался было уйти; тут ворота открылись, и фермер заговорил со мной по-русски. Когда он узнал, что я уехал из России всего два года назад, он настоял, чтобы я зашел в дом, потом разбудил жену, и мы проболтали всю ночь. Он эмигрировал в США с юга России со своими родителями, когда был еще маленьким. Теперь он был преуспевающим фермером с парой сотен акров земли и хорошей фермой. Его сыновья и дочери обзавелись семьями и уехали жить в город, так что он был очень рад компании, особенно с земляком. С явной неохотой они отпустили меня на следующий день, накормив до отвала.

От Сент-Луиса дорога была хорошей, и я без приключений доехал до Питтсбурга. Но тут сразу же попал в историю, заехав на одностороннюю улицу не с той стороны. Полицейский, здоровый, крепко сбитый мужик, оглушил меня свистом. Он остановил поток машин и медленно пошел ко мне, вынимая блокнот. Где-то на полпути к привычному — „Вы что, ослепли, не видите, куда едете?..“ — и так далее, когда я уже представил себе повестку в суд и, возможно, штраф, он заметил номер моей машины — из Миссури. Суровые складки его лица расслабились. „Так вы из Миссури — как там дела? Откуда же вам знать наши новые правила движения?.. Куда направляетесь?..“ Так Канзас-Сити помог мне снова.