Русские герои. Святослав Храбрый и Евпатий Коловрат. «Иду на вы!» (сборник)

Могут заметить, что такая стратегия рискованна. Может быть. Однако, как говорил Наполеон, «сидя в крепостях, войн не выигрывают». Никого еще не спасли Великие Китайские стены и линии Мажино. Что до тактики робичичей – мы уже видели примеры ее результатов. Так же действовала Хазария. Так же действовала Византия. Что характерно, ни той, ни другой давно нет. А Русь еще жива. И может быть, в этом есть немалая доля заслуги нашего героя и преемников его воинского искусства – Владимира Мономаха, Дмитрия Донского, Ермака Тимофеевича, Александра Суворова и многих иных, тех, что не прятались за стенами, не норовили поссорить врагов, а «в чистом поле ездили, побивали полки татарские».

А нам с вами все же будет полезно попристальнее взглянуть на ту державу, с войны против которой начал самостоятельное княжение наш герой. Чтобы понять, почему воевать с ней не просто стоило… впрочем, об этом позже.

2. Рождение каганата

Кто мне телушко изранил,

Кто мне душу замутил,

Кто утробу задурманил,

Чудо-Юдо зародил?

С. Городецкий, «Юдо. Горюнья»

Когда-то славяне и хазары и впрямь не были заклятыми врагами. Они, собственно, и врагами-то не были, не из-за чего было враждовать. Полукочевое племя предгорий Северного Кавказа помышляло о далеком Поднепровье не более, чем их соседи – аланы-ясы, касоги, савиры. Об озере Ильмень, реке Волхов, о городе Ладога в те далекие поры хазары и не слыхивали, наверное. Разве что от приходивших по Волге-Итили купцов с далекого Севера. Но купцы приходили отовсюду, и Ладога была такой же полусказкой, как Рим, Багдад или страна за каменной стеной по ту сторону Великой Степи. Гораздо больше внимание хазар привлекали частые войны с соседями да богатства Крыма и Закавказья. Туда хазарские джигиты отправлялись в лихие молодецкие налеты.

Сами хазары были обычной «варварской» державой. Правил ими священный, но при этом выборный царь-жрец каган. Войска же на врага водил военный вождь, каган-бек. Были среди знатных хазар христиане, иные приняли религию своих заклятых врагов – мусульман-арабов, но большинство хазар, и знати, и простонародья, сохраняло верность древней вере предков, язычеству-шаманизму.

В VIII веке все резко переменилось. Вместо большого и сильного, но, в общем-то, рядового союза полукочевых племен – империя от Арала до Днепра, от Камы до Кавказа, сжавшая все торговые артерии Евразии. Вместо языческой терпимости – «воинствующий иудаизм». Вместо удалых набегов за добычей и славой – планомерное выжимание соседей, данников, иноземных купцов, вообще любого чужака.

А началось все в далеком Хорезме, еще не мусульманском. На исходе VII века его сотрясала гражданская война. К власти рвался Хурзад – родич хорезмшаха по отцу и внук старейшины общины рахдонитов – по матери. За ним стояли все рахдониты Хорезма и секта еретика Маздака. Маздакиты говорили о равенстве всех перед богом и выводили из него необходимость равенства на земле. А чтобы не было неравенства, следовало отнять все у тех, кто что-нибудь имел, и поделить между теми, у кого ничего не было. И зловещим призраком – не привидением мертвого прошлого, а тенью страшного будущего – реяло над ордами черни, дряни и сволочи, сбегавшейся отовсюду к Хурзаду, знамя Маздака. Багрово-красное, со Щитом Соломона – пятиконечной звездой.

Маздакиты. Восточная миниатюра

На словах идеи маздакитов звучали, может быть, и неплохо, но в отсталом средневековом неграмотном Хорезме было слишком мало книжников, способных предпочесть красоту теории тому, что видели глаза и слышали уши. И не было еще газет, телеграфа, радио, способных обогнать беженцев, рассыпавшихся во все стороны из захваченных Хурзадом городов и сел. И чернели лицом хорезмийцы, слушая рассказы уцелевших об арыках, красных от крови тех, кто не желал отдавать бандитам Хурзада нажитое потом и кровью. И о том, как кричали, стонали, хрипели, прежде чем замолчать навсегда, пущенные по кругу их дочери и жены. Ибо женщины – тоже имущество. А имущество должно быть общим. Так завещал учитель Маздак. Так повелел вождь Хурзад.

А самые наблюдательные говорили об уцелевших в растерзанных городах домах ростовщиков и работорговцев. К ним сносили в ожидании окончательного дележа после полной победы все отнятое у «врагов истины» имущество. Сородичи матери Хурзада богатели среди пепелищ и руин.

И по-иному перехватывал рукоять тяжелого кетменя угрюмый дехканин. И молча шел седлать коня благородный багадур.