Читаем Русские идут. Как я вырвался из лап ФБР полностью

Русские идут. Как я вырвался из лап ФБР

23
Четверг, 17 февраля 2005 года
Заключение сделки о признании вины

Мы разделяем отвращение критиков к непорядочным и закулисным сделкам, которые продолжаются в переговорах о признании вины обвиняемым.

«Правосудие по согласию»¹⁰³

Всё, что я прочитал со времени моего ареста, внушало мне мысль, что я уже был признан виновным.

– ФБР не арестовывает человека необдуманно, – информировал меня Коблиц.

– Мой совет – заключить сделку быстро, чем раньше, тем лучше, – советовал мне Алекс.

– У тебя нет шансов, – говорил Сантос.

У меня был наивный взгляд на американскую систему правосудия, сформировавшийся, вероятно, из телевизионных программ, таких, как «Перри Мэйсон» и «Закон и порядок». Я верил в то, что человек, который арестован, либо виновен в преступлении, в котором он обвиняется, либо не виновен. Я верил также в то, что человек считается невиновным до тех пор, пока в суде, действующем по нормам статутного и общего права, не будет доказано, что он виновен.

После некоторого изучения вопроса я понял свою ошибку. В американской системе юстиции человек, которого арестовало ФБР, является виновным де-факто. Это была, в конце концов, его вина в том, что он обратил на себя внимание ФБР. Единственный вопрос, остающийся нерешённым после ареста, состоит в том, чтобы принять решение о степени вины. Процесс заканчивается тем, что обвиняемый признаёт свою вину и заключается сделка о признании вины обвиняемым. От него ожидают также, что он проявит раскаяние в своём преступлении – «принятие ответственности», как говорят в США. Признание вины избавляет обвинителя от угрызений совести из-за не вызванного необходимостью судебного процесса (над «виновным» лицом), а официально объявленное наказание оказывается соразмерным в связи с сотрудничеством и помощью, которую оказал обвиняемый обвинителю. Наказания по приговорам устанавливаются обвинителем, а суд штемпелюет решение обвинителя.

* * *

Две вещи помогли мне убедиться в этих фактах. Первым был график, который я начертил, используя статистику, которую опубликовало ФБР¹⁰⁴. Этот график показывает устойчивое падение числа оправдательных приговоров в федеральных судах от значения около 5 % в 1970 году до значения около 0,86 % в 2004 году – в году, предшествовавшем моему аресту. Наибольшее беспокойство вызывает тренд. Примерно к 2011 году, если эта тенденция будет продолжаться, число оправдательных приговоров в федеральных судах будет равно нулю, а ФБР будет иметь долю успешно завершённых дел в 100 %.

Вторым фактом был меморандум о назначении наказания, который написал главный судья Уильям Дж. Янг, датированный 18 июня 2004 года¹⁰⁵. В этом меморандуме, составленном с опорой на авторитет всего судейского сословия США, описывается, как Министерство юстиции США через обвинителей «использует свои огромные полномочия, чтобы склонять обвиняемых к заключению сделок о признании вины, выхолащивая, таким образом, конституционную гарантию рассмотрения дела судом присяжных». Обвинитель принимает решение о наказании, а «федеральный судья просто налагает его»¹⁰⁶.

Харрис сказал моему брату, что я «мог бы отделаться тремя годами тюремного заключения». Цифра в три года, с сокращением срока за хорошее поведение, была также упомянута моим зятем Джоном Кили. Никто не думал, что я могу выйти из тюрьмы без отбывания дальнейшего срока тюремного заключения.

Однако статистика федеральной юстиции не показывает, каково наказание для тех, кто добивается судебного разбирательства, кто отнимает у суда время, настаивая на своем конституционном праве рассмотрения дела судом присяжных. Судья Янг пояснил, что «по состоянию на 1999 год имелась разница в наказании в 500 процентов между теми, кто осуществлял свои права в суде, и теми, кто отказывался от них и сотрудничал со следствием»¹⁰⁷.

Исследуя эти тренды, я понял, что я буду вынужден признать себя виновным и «принять ответственность» за преступление, которое я не совершал.