«Русские идут!» Почему боятся России?

Не исключено, и даже скорее всего, Головин с военными и блефовали, но блефовали талантливо, а князь Сонготу чем дальше, тем больше рвался в столицу. В конечном итоге, согласно статьям Нерчинского договора, Россия согласилась «Албазин разорить до основания» (этот пункт был для Цинов челом престижа) и отказалась от претензий на две трети Албазинского воеводства (правый берег Аргуни и оба берега Амура). Однако и Цины пошли на не менее серьезные уступки, дав «клятвенное обязательство» не заселять «землю албазинскую». Иными словами, правый берег Амура однозначно уходил «под Китай», и князь Сонготу имел все основания докладывать Сыну Неба о крупном успехе («Земли, лежащие на северо-востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда раньше не принадлежавшие Китаю, вошли в состав Ваших владений»). Зато левобережье вновь становилось «ничейной землей» без суверена. В связи с чем, кстати, вплоть до начала XIX века в Поднебесной были строго запрещены какие бы то ни было переселения в «буферную» зону, причем нарушение этого запрета маньчжурами каралось каторгой, а этническими китайцами – смертной казнью. Много позже, правда, китайские историки озвучат иное мнение. «Царская Россия, воспользовавшись Нерчинским договором, уступленный китайской стороной район к востоку от Байкала до Нерчинска включила в состав своей территории. Факты свидетельствуют, что царская Россия – агрессор, Китай – жертва агрессии. Китай в тех исторических условиях не мог не пойти на серьезные уступки, а царская Россия извлекла для себя серьезные выгоды», – возмущаются авторы «Военной истории Китая», официального издания Академии военных наук КНР (1992). Однако если вспомнить о «почетной страже» князя Сонготу под Нерчинском, не говоря уж о предшествующих событиях, вопросы о том, кто на кого давил, кто «извлек для себя серьезные выгоды» и кто «в тех исторических условиях не мог не пойти на серьезные уступки», звучат несколько двусмысленно.

Конец – это только начало

Впрочем, Нерчинский договор, важный и актуальный для обеих сторон, был крайне далек от совершенства. Во всех смыслах. Мало того, что три официальных варианта документа, русский, маньчжурский и латинский, содержали разное количество статей, во многих случаях не совпадавших по содержанию, но и географические ориентиры в них оговаривались навскидку, именовались условно, а хоть сколько-нибудь точную демаркацию границы никто не проводил, ограничившись общими, на глазок, прикидками типа «от этого ручья до вон той горы, а потом по хребту и аж до моря». Это вполне соответствовало традиционной китайской практике не утруждать себя конкретикой в договорах с «варварами», дабы впоследствии иметь возможность настаивать на «необходимости уточнений» в пользу Поднебесной. Однако этот же нюанс (о чем, скорее всего, не думал Головкин) в перспективе давал основания и российской стороне поднять вопрос о пересмотре границы в Приамурье и разграничении территории Приморья, тем паче что «нерчинская» линия была навязана под прямым давлением. Именно так и случилось каких-нибудь 169 лет спустя. Но это уже совсем другая история…

Глава XХХ. АМУРСКИЕ ВОЛНЫ (2)

Китайские предупреждения