Русские инородные сказки 2

И так будет каждую ночь: днем скучные Космонавты будут зарабатывать деньги на постройку скучных ракет, а по ночам улетать на них в космос. Рано или поздно улетят все. И даже ночные миньетчицы. И даже продавцы ночных киосков. И даже менты. И даже жена скучного ночного таксиста. И даже сам таксист — он улетит последним, сразу после того, как из эфира исчезнет скучное Радио Шансон… И тогда наконец-то все это закончится.

А спустя много-много лет где-то совсем на другом конце Галактики скучные ракеты приземлятся на какую-нибудь дурацкую планету. Скучные космонавты вылезут наружу, снимут скафандры, посмотрят друг на друга — и вдруг начнут смеяться.

Они будут хохотать очень долго, может быть день, может быть неделю, а может быть и всю свою жизнь — и многие даже умрут от смеха. Те же, кто выживет, вдруг ни стого, ни с сего начнут там жить долго и счастливо, и придумают себе веру, надежду и любовь, и даже спустя много-много поколений изобретут Кокаколу… И тогда…

Что ты говоришь, братец? Уже приехали? На вот тебе денежку. Не надо сдачи. Лучше подожди меня здесь пол-часа.

ПРО ЕЛИЗАВЕТУ АНДРЕЕВНУ

Жизнь в этом городе начисто лишена высоких и низких частот. Как дешевая китайская магнитола, при попытке выставить громкость на максимум она неизбежно срывается на отвратительное дребезжание… Настоящие басы звучат здесь только в пластиковых канализационных трубах по утрам, когда по ним летят вниз с верхних этажей отяжелевшие за ночь какашки.

Каждое утро Елизавета Андреевна заходила в туалет, прикладывала руку к трубе и слушала, как этот большой и бестолковый дом начинает свой новый день.

— Бум, бум, — говорили какашки Елизавете Андреевне, — Просыпайся, дорогуша, с добрым утром, хорошо ли тебе спалось?

— Хорошо спалось, спасибо вам, какашки — бормотала Елизавета Андреевна, ласково гладила канализационную трубу и любила этот мир таким, какой он есть.

Каждое утро Елизавета Андреевна заходила на кухню и начинала своим давать вещам имена — как это обычно принято в каталогах IKEA.

Зеленая глубокая тарелка носила гордое имя Полная Жопа и поэтому практически всегда была грязной. Еще на кухне проживали две Жопы помельче и почище, Синяя и Коричневая. К ним прилагалась алюминиевая ложка Сопля (все время гнулась), стальная вилка Наташа (однажды, давным-давно на нее села пьяная Наташа) и две неприметные чайные ложечки, Чук и Гек.

Кружка с круглой неудобной ручкой называлась Догадка. Догадка заключалась в том, что в круглую ручку наверняка пролезет чей-нибудь хуй. Елизавета Андреевна давно мечтала проверить эту свою гениальную теорию на практике, но желающих давно уже не находилось…

Еще был на кухне совершенно психованный холодильник Гоголь, маленький черно-белый телевизор Сократ и сковородка Зоя Космодемьянская — молодая антипригарная блядь с тонким дном и разболтанной ручкой… В это утро Гоголь задумчиво громыхал компрессором, Сократ показывал профилактический ремонт оборудования, а на Зое Космодемьянской жарились три яйца — Маргулис, Кутиков и Макаревич…

Когда все вещи на кухне оказывались поименованными, Елизавета Андреевна шла в комнату, брала оранжевый маркер и рисовала очередную рожицу на обоях. Всего этих рожиц там было уже примерно двадцать одна тысяча, большинство из них жизнерадостно улыбались, а некоторые даже показывали язык и подмигивали. Все вместе они почему-то смотрелись очень страшно, но Елизавета Андреевна никогда не умела обобщать.

Когда очередная рожица дорисовывалась и начинала улыбаться, Елизавета Андреевна надевала ботинки, пальто, вязаную шапку в полоску, зеленый шарф и шла во двор, где ее уже ждали обычно в это время Зинаида Викторовна, Анна Андреевна и Аделаида Моисеевна. Вчетвером они садились на лавочку и так проводили весь день, греясь на солнышке.

Аделаида Моисеевна любила поговорить про цены, Зинаида Викторовна почти всегда жаловалась на здоровье, Анна Андреевна вспоминала свою жизнь и молодость, пришедшуюся на начало двадцать первого века. А Елизавета Андреевна просто сидела молча, и слушала, и думала о том, какой же все-таки забавной и непонятной становится жизнь после семидесяти лет…

Жизнь в этом городе начисто лишена высоких и низких частот. Как дешевая китайская магнитола — при попытке выставить громкость на максимум она неизбежно срывается на отвратительное дребезжание. Настоящие верхи звучат здесь только тогда, когда их никто и никогда не ждет: при нажатии на кнопку "Стоп".

Н. Крайнер

Сказка про зеркало

Приходя домой, не забывайте посмотреть на себя в зеркало. А то вот бывает, придешь домой, а ты уже совсем и не ты.

Так бывает. Живешь-живешь, а потом случается что-нибудь, пусть самая чепуха: ручка любимая потерялась, или наоборот не чепуха, друг хороший обиделся, идешь домой после этого и как-то не совсем так себя ощущаешь. А потом в зеркало в прихожей заглянешь, а там не ты. Стоит какой-то смутно знакомый тип и радостно тебе улыбается.