Русские инородные сказки 2

Контора Шарашкина была забыта на Богом забытом острове. Не помогло даже то, что за выдающиеся научные успехи Шарашкину контору наградили непреходящей Филькиной грамотой. Сотрудники разбежались, охрана была демобилизована. Шарашкин нарядил чучела пингвинов в караульные полушубки, расставил по вышкам, а сам сел за стол с оставшимися друзьями.

Собственно, они были перед нами: Казанская Сирота, Гороховый Шут и Сонная Тетеря.

— Похвастаться разнообразием мы не можем, но вот вам тёртый калач.

Хозяева предложили нам и сгущенную кровь с молоком, но, мы вежливо отказались.

Но более о нас неприятно удивил вид стола — весь он был завален объедками и грязной посудой. Огромный, длинный занимающий почти всё помещение, напоминающее ангар или гигантскую лабораторию, стол был завален костями, грязными вилками, надкусанными кусками хлеба, перевёрнутыми стаканами, пустыми бутылками и горами крошек.

Собственно и сесть-то нам было негде.

Когда наши хозяева вернулись на свои места, они потерялись в этом безобразии.

Как бы угадав наши чувства, Гороховый Шут крикнул из своей кучи мусора:

— Да! Да! Да! Хорошо сидим! Давно сидим!

Казанская Сирота пошла дальше — заломив руки, она запричитала:

— Да что вам наш калач? Не к чему вам наш калач, мы вот люди бедные, прозябаем в унынии, на науку денег не дают, вы бы господа хорошие, иностранцы приезжие сами бы что поднесли. Хоть бы Хны нам, хоть бы Хны…

А Глухая Тетеря только зааплодировала — совершенно непонятно чему.

Чтобы сгладить неловкость, Шарашки выкатился из-за стола и забормотал:

— Да и что, собственно. У нас тут неприбрано, грязновато тут у нас. Давайте я покажу вам, что не пропала наша наука, что зарубежные аналоги, а наша конструкторская мысль, что менее затратные и более неприхотливые, что невзирая на недостаточное, и вопреки отключению. А?..

Чтобы не спорить, мы прошли за ним.

— Вот смотрите, бормотал Шарашкин, ведя нас мимо бесконечных стеллажей:

— Вот разводили мы турусы на колёсах Вона, смотрите какие… А!? Не видели!

Признаться, мы действительно ничего не видели — в небольшом картонном ящике действительно что-то лежало. На поверку оказалось, что это несколько шахматных ладей с приделанными внизу колёсиками.

— При хорошем уходе вырастает в дом величиной! Купить не желаете?! — орал Шарашкин нам всем одновременно в разнообразные наши уши.

— Некоторые разводили антимонии, все в сурьме как в опилках, а толку — никакого. Зато…

Он достал откуда-то из темноты бутыль с надписью "Квинтэссенция".

— А!? Видели!? Понюхайте!

Наливайко, как самый отчаянный, понюхал.

— Вроде спиртом пахнет. Или эфиром.

— Ага! Понимаете, да? Квинтэссенция, вот как! Купите, гости дорогие, по дешёвке отдам, самому нужно, а вот для вас ничего не жалко.

Потом он провёл нас в гигантское пустое помещение. В его центре, на бетонном постаменте, лежал большой грязный шар, с одного бока покрытый плесенью. В остальном шар напоминал обгоревшую капсулу космического корабля.

— Ну, и что это? — спросили мы.

— Как что? Это — Боевой Колобок. На страх врагам, на зависть людям. Страшное оружие. И съесть его никто не может. Возьмёте?

Только помните — он один на свете, оружие уникальное. Но только в долларах — у нас, ясное дело, был тут лет десять назад обмен конволют, но закрылся давно. В долларах, а?

Но мы перебили его.

— Это всё чудесно, и мы очень рады за вас, — сказал веско капитан. — Но нет ли у вас Золотого Сруна?

— Коне-е-ечно! У нас есть Срун! У нас множество Срунов! И один из них действительно золотой. Это вам будет стоить всего…

Но наш Капитан, который умел быть внушительным, снова прервал его:

— Благодарю вас. Но мы сначала осмотрим товар.

Оказалось, что Срун пасётся на воле, среди снегов.

Мы оделись, и, оставив Шарашкина в тепле, вышли. Всего несколько часов понадобилось нам, чтобы достичь противоположной оконечности острова и увидеть, что действительно, среди белизны мелькает что-то жёлтое.

Мы вздохнули достаточно глубоко, чтобы соответствовать серьёзности момента.

И приступили вперёд с упованьем.

Но что-то внушало нам недоверие в огромной печальной фигуре на прибрежных камнях.

— Нет, не похож он на Сруна, это точно, — Рылеев помотал головой.

Но мы всё-таки подошли поближе. Странный человек сидел на ветру, повесив на ладонь свою голову.

Мы выслали парламентёров. Наливайко дружески попинал его в металлическую ногу, а Себастьян Перрейра, изловчившись, попал снежком в лоб.

— Простите, — сказали парламентёры. — Мы дико извиняемся, но не вы ли знаменитый Золотой Срун?

Фигура очнулась и воспряла.

— О! Люди?! О как. Интересно. Но я не Срун. И вовсе не золотой. Хотя я имею некоторое содержание драгоценных металлов, но позолочено у меня лишь сердце. А корпус просто покрыт жёлтым титановым напылением.

Вот так.

Оказалось, что это существо сделали в Шарашкиной конторе как человека будущего. Да только, когда он забарахлил, его просто выгнали на мороз. Человек будущего имел почти золотое сердце, электронную голову и ничего не ел, потребляя только солнечную энергию. Очевидно, что он просто не мог быть Сруном.