Русские инородные сказки - 5

Во дворике было пусто. Присев на плаху (лавочек тут не было), Харитон не спеша доел свой сыр и достал из сумки энциклопедический словарь. «Почитаю книгу. Должен же хоть кто-нибудь ко мне выйти».

Так прошло полчаса. Наконец стражник (который спрашивал у Харитона имя) не выдержал и крикнул ему:

— Эй, парень! Закурить есть?

— Не, не курю, — отозвался путник.

— Здоровье бережешь?

— Ага. Бегом от инфаркта. К инсульту.

— А чего тогда к принцессе не идешь?

— Ей меня еще не представили. Я не могу так.

Охранник постоял, помолчал, затем посоветовал:

— Ты слезь с плахи-то. Дурная примета.

Харитон захлопнул словарь и убрал в котомку. Затем вразвалку приблизился к охраннику.

— Служишь?

— Служу.

— Ну вот и служи. — И, повернувшись, бодрым шагом направился в белокаменный дворец.

На пороге его окликнули из соседнего дома:

— Эй, с котомкой! Как тебя? Постой!

Путник задрал голову и увидел в окне третьего этажа здоровенного детину в замшевой куртке. Детина, видимо, только что подошел к окну, потому как взгляд его выражал крайнее удивление и заинтересованность.

— Заходи сюда! Пивка хлопнем.

«А вот это дело, — подумал Харитон. — Пусть принцесса погрустит еще денек-другой. Не растает».

Поднявшись на третий этаж, путник очутился в уютной, богато обставленной комнате с камином. Детина в куртке все еще стоял возле окна, но, завидев на пороге гостя, двинулся навстречу.

— Пиво отличное, швейцарское!.. «Пресьон». Вчера целую бочку привезли.

«Да у них тут, похоже, все швейцарское. Не напутал ли я чего при переходе границы?»

Хозяин налил из бочки по кружке, выпили.

— Хох! Что я говорил! Кстати, как тебя зовут-то?

— Харитоном. Пришел смешить вашу принцессу.

— Прынцессу?! — расхохотался детина. — Ты че, клоун, что ли?

— Не.

— А на хрен она тебе сдалась?!

— Так. Из спортивного интересу… — Харитону вспомнились слова шута.

— Ну-ну, удачи тебе, спортсмен!

— А сам-то ты кто? — сощурившись, спросил Харитон.

— Бандит. — Собеседник не спеша обошел вокруг стола, послушал, как звенят шпоры и, остановившись, добавил: — Вообще-то Славой меня зовут. Славиком.

— Что это за имя идиотское?

— Нормальное имя. Так назвали меня в честь победы короля Наполеона при Аустерлице в тысяча восемьсот пятом году. Завидно, да?

— Нет. А почему же тогда бандит?

— Ну потому, что я натуральный разбойник! — Славу этот разговор начинал забавлять. — Работал в банде, при осаде королевского арсенала добровольно сдался в плен. За что как бандит был посажен в тюрьму. Не веришь? — Разбойник засмеялся и плюхнулся на дубовую скамью. — А три года назад я и товарищ мой, Мажул, попали под амнистию. Король праздновал пятнадцатилетие Великой Королевской революции и приказал по этому случаю выпустить на волю дюжину самых отчаянных головорезов. У нас, брат, всегда на широкую ногу гуляют!

— Погоди… — Харитон уселся рядом. — Что значит — Королевская революция?

— Наш король — великий революционер. Как Фидель Кастро. Восемнадцать лет назад он с сотней своих солдат захватил почту, телеграф, телефон и телевизор и объявил себя новой властью. Народ охренел просто от такой наглости! Первые три дня на улицах шли бои, рвались снаряды, и гражданские боялись выходить из дому. Зато потом они устроили такой кутеж, что бухло по водопроводу пускали! Невиданное было веселье! До сих пор о той революции телесериалы ставят.

— А где он сейчас-то, ваш герой? Стражник сказал мне давеча, что он умер, да вот только не из легковерных я.

— Фь! — Слава налил пива в две кружки и одну протянул Харитону. — Пей! Говорят, жив король, только ушел куда-то. Типа в обитель. Только для такого революционера это большой позор, и его наместник объявил всем о смерти монарха. «Король умер», — сказал он как-то в воскресном обращении к народу. «Да здравствует король!» — ответил народ по привычке.

Харитон отпил полкружки.

— Н-да… Прикольно тут у вас…

— Не жалуемся. Ну, теперь ты рассказывай, с чем пожаловал…

— Я же говорю: хочу принцессу рассмешить.

Бандит по-ковбойски водрузил ноги на стол.

— Наместник башку свернет. Видел плаху?

— А если рассмешу?

— Не получится. Не будет она тебе, дураку, смеяться. Ну… может, похихикает — так, из жалости. Только ведь наши арбитры люди бывалые — не засчитают.

— Тогда, стало быть, на плаху пойду…

Внезапно разбойник посуровел. Руки его сжались в кулаки, глаза нехорошо сузились.

— Послушай, парень. Ты ведь сюда не в музей пришел. Да и не звал тебя никто. Если ты суицидник, так я тебя здесь же и прирежу, а если нет — рассказывай правду. И знай… — Слава поднялся со скамьи и вплотную подошел к лохматому Харитону. — Кроме меня, тебе здесь никто не поможет. Остальные разбойники с Мажулом эмигрировали.

Харитон допил свою кружку, посидел, подумал: «А не смеется ли он надо мной?» — и тяжело вздохнул.

— Хорошее у тебя пиво, приятель. Видать, и человек ты неплохой… Ладно, садись слушай.