Русские инородные сказки - 5

Ну что вам про него рассказать? Город как город: дома в красном кирпиче, аллейки липовые, куры на подворьях, старушки на рынке творог продают — хорошие у них там молочные продукты. А то, что Пизанской башни нет или площади Трафальгарской, так их, если хотите знать, и в Париже нет.

Зато люди в Какувсехе живут спокойно, размеренно: учатся, женятся, семечки лузгают. А если где один другого по черепушке оглоблей — так это, может быть, самая жизнь и есть. По крайней мере, в Какувсехе все так думают. Это нам тут с вами по ночам не до сна, лезет в голову всякая самодеятельность — ну, про смысл жизни и прочую ерунду. А в Какувсехе попробуй к девице на улице подойди — так и так, мол, Маланья, смысла жизни нет, а она вся в комок съежится да поглядит на тебя исподлобья, как будто ты ей под юбку при всем честном народе залезть норовишь. И это еще хорошо, если скромница попадется, а ежели побойчее — так может за такие слова и по черепушке оглоблей…

Нет, хорошие все-таки в Какувсехе люди живут, правильные. Я тут недавно приятеля встретил, в школе вместе учились, рисовал он еще, помнится, здорово, думал даже в Москву ехать поступать. Так он, оказалось, к нам сюда только так, на побывку, а сам так в Какувсехе и остался. Рисовать, правда, бросил — охранником в баре работает, зато женился, дочку растит. Нормальная жизнь — какувсех. Да и вообще, много там друзей моих осталось — и ничего, живут ведь. А вы говорите — провинция…

А знаете, вот мы тут с вами сидим, чаи гоняем, в «города» режемся, а я ведь думал в Какувсехе насовсем остаться. Нет, ну была там у меня одна… Я ее, между прочим, сильно любил. Думали даже пожениться, а потом… ну что потом? Как представил себе: свадьба эта, ряженые, пьяные гости, тамада горластая, — сел на поезд да уехал. А могли бы жить с нею сейчас душа в душу, детишек бы завели… Нет, знаете, не бросил — пожалел я ее, а то бы всю жизнь ей испортил: ну, год бы прожили, пять, десять, а ведь такая тоска… А тоска в Какувсехе известно чем лечится — по черепушке оглоблей.

Да что это вы все заладили: «Нет такого города!» Давайте уже продолжать — на «X», что ли, городов не знаете?! Да вот хоть Харьков назовите — был я там, тоже хороший город… На Какувсех похож, только побольше.

А я вот, знаете, что думаю? Я тут с вами-то еще годик-другой пошалю, а если ничего эдакого учудить не удастся — ну так, чтобы на века, — возьму да обратно в Какувсех перееду, там ведь все мои похоронены… Возраст ведь он что — свое возьмет, а старикам в Какувсехе хорошо: и надбавка к пенсии неплохая, да и молочные продукты опять же подешевле, чем у нас.

Так на какую мне там, говорите, букву?

Игорь Голубенцев

Угол

Очень грустная сказка для совсем маленьких

Мама рассердилась на Лешу за вырванную из дневника страницу. С двумя двойками и замечанием. Поставила Лешу в угол и пошла на работу. Там, на работе, мама познакомилась с одним богатым дяденькой. Уехала с ним в Анапу. И надо же такому случиться, но в этот день Лешин папа тоже случайно познакомился с одной красивой тетенькой и поехал с ней в Симеиз. А Леша остался стоять в углу. Он был воспитанный, честный мальчик.

Когда Леша понял, что наказание чуть затянулось, он все равно не вышел из угла, как сделал бы любой непослушный хулиган и негодяй. Он просто хорошенько зажмурился, стал реже дышать и думать. Постепенно Лешина голова оказалась совсем свободной, а тело — прохладным и неподвижным.

Прошло тридцать лет. Лешина мама сделалась старенькой и сентиментальной. Она решила съездить в родной город — навестить Лешу с папой. Купила билет Кейптаун — Москва и полетела на родину.

Мама открыла дверь своим ключом и увидела большого бородатого дяденьку, тихонько стоящего в углу. Дяденька был очень худой и почти голый.

Милиция быстро выяснила, что к чему. Она сильно отругала Лешину маму. А Леша был рад, что его простили и выпустили из угла.

Он немного устал.

Госпожа

— Прикинь, подобрал в Египте котенка… Ну, ездили с женой «все включено». Си-вью, все такое. Возили на пирамиды пялиться. Че-то не впечатлило… Потом бухали с украинцами. А утречком я на рынке котенка приметил — ну точно, как мумии из этого… Бубастиса! Тощий, точно с тех пор его и не кормили! Длинные уши — ну, короче, сфинкс.

У жены приятельница стюардессой летает. Таможенники все знакомые ее — что наши, что арабы. Я и подумал: а чё не взять-то животное?!! У нас как раз котяра сдох недавно. Съел китайского карандаша от тараканов — и готов! Сечешь, какой нас отравой желтые потчуют?!! То, нах, атипичная пневмония, то носки какие-нибудь ядовитые! Вытесняют из Сибири, короче!

В общем, привезли кису. Назвали, конечно, как аниматор советовал, Бастет. Я хотел Зоей назвать, но жена сказала, что на хрен человеческими именами, а так — экзотично. Ну, пока она, Бастет в смысле, росла, все в порядке было, а как течки начались — всё…

Первая жена заметила. Ну, что Настя, дочка наша, ей молится тихонько. А Бастет лапку переднюю так смешно поднимает и перед собой держит. Мы, конечно, посмеялись тогда…