Русские исторические рассказы

Мангу послал в Киев послов, уверенный, что киевляне, наслышавшись о татарском погроме, непременно примут подданство, но гордые киевляне убили послов и над их кровью дали обет не принимать постыдного мира. Так поступил народ, но князь киевский Михаил Всеволодович, боясь мести татар, бежал вслед за своим сыном в Венгрию. Вместо него покинутый город был тотчас же захвачен Даниилом Галицким, который, в свою очередь, тоже бежал. Начальником или вождем в городе был оставлен умный и храбрый боярин Димитрий.

В описываемое нами время киевляне с ужасом узнали, что к Днепру подходит страшный Батый со своими несметными полчищами.

В одном из красивых домов города, окруженном роскошным фруктовым садом, в комнате, уставленной сундуками, сидел мужчина лет пятидесяти и женщина лет сорока. Они не только были встревожены, но очевидно, что были сильно огорчены.

— Слезами делу не поможешь, — говорил муж. — Господь нам его дал, Господь может его и взять.

— Так-то так! — заливаясь слезами, отвечала жена, — а все же мне больно так, что страх.

— А где он теперь?

— Пошел провожать Афросю.

Это разговаривали супруги Чебушовы, богатые горожане киевские, и говорили они о своем сыне Юрье.

Часа через два в комнату вошел Юрий. Бросив, шапку на лавку, он сел и как-бы вопросительно посмотрел на родителей.

— Ну что-же, — сказал он, наконец, — как, родные, вы решили?

— Нет, Юрушка, — отвечала мать, — мы без тебя не поедем. Добро отец свезет все сегодня же в лес, куда везут свое добро монахи, а сами останемся с тобой. Если ты решишь бежать…

— Матушка, ты не дело говоришь…

— Не дело, Таня, не дело, — возразил сам Чебушов, — зачем было и послов убивать, если мы думали все бежать. Не будь я больной, то ведь и я не остался бы с тобой, а пошел бы защищать город.

— Значит, решено, — продолжал Юрий, — вы останетесь в городе?

— Решено! — отвечали отец и мать.

— Значит, я буду защищать не только город и храмы, но и своих кровных.

— Значит, что так.

Слуги, между тем, выносили сундуки и нагружали возы, которые в тот же день были отправлены в ближайший дремучий лес.

Глава II Осада

Юрий Чебушов был крестником боярина Димитрия и находился постоянно при нем. Боярин очень любил своего крестника и с радостью высватал за него свою племянницу Фросю или Ефросинию Петровну Беляеву.

Юрий нашел крестного у ворот той стороны городской стены, с которой ждали появления татар.

Димитрий распоряжался укреплениями спокойно и хладнокровно. Увидав Юрия, он только спросил:

— Проводил?

— Проводил.

— А отец и мать?

— Остаются. Не хотят.

Со стороны леса беспрестанно подвозили бревна и Димитрий устраивал, в виде второй стены, тын. Работа кипела; кто только мог держать топор в руках, тот работал.

— Ну что? — спросил боярин у прискакавшего юноши.

— Утром сегодня до солнышка стали складывать шатры, — отвечал запыхавшийся гонец.

— А много их?

— Страсть! Страсть сколько! Мы в лесу оставили коней, а сами с Федором поляком пробрались по кустарникам и видели весь их стан.

— Ну, рассказывай все, скорее!

— Сила их несметная, и не только одни татары, но и всякие там народы. У татар палатки из войлоков и в палатках у них жены и дети, а тут же большие телеги, на которые они все нагружают. А дальше, за войском, виднеются такие стада, что нам и травинки не останется. Видно, полчища пришли сюда несметные.

— А чем вооружены?

— Стрелами и изогнутыми саблями и копьями с крюками. Я издали видел и палатки Батыя. Разноцветные и там у него много жен. А народу страсть. Завтра непременно здесь будут.

Весть о том, что азиаты близко от города, мигом разнеслась по Киеву и жители еще поспешнее стали собирать свои пожитки и вывозить в леса, а многие стали тут же в огородах вырывать ямы и сваливать все в них и зарывать в надежде найти свое добро потом.

В былинах поется об этом так:

Подступает к нам под Киев царь Батый,
Подступает он с двумя сыновьями
И со зятем Лукопером богатырем;
А и пишет, собака, похваляется:
«Я Киев-от город выжгу, вырублю,
Божьи церкви с дымом пущу.
Князя со княжной в полон возьму,
А князей-бояр в котле сварю».

Через два дня со светом граждане увидали кругом города татар, окруживших его в виде густой тучи. С восходом солнца скрип бесчисленных телег, рев верблюдов и волов, ржание коней и злобные крики татар оглушали, как гром и как ураган, и мешали горожанам слышать друг друга.

Вот как поется об этом в былине:

Зачем мать сыра-земля не погнется?
Зачем не расступится?
От пару было от конного
А и месяц, солнце померкнуло,
Не видать луча свету белого;
А от духа татарского
Не можно крещеным нам живым быть.