Русские конвои

Кроме своего выгодного стратегического положения, Норвегия имела большое экономическое значение для Германии. 4,5 миллиона тонн железной руды ежегодно вывозились из портов Нарвик и Киркенес. Если сюда добавить 6,5 миллионов тонн, идущие прямо из Швеции через Балтику, это составит 80 процентов общей потребности Германии в железной руде. Если союзники оккупируют Норвегию, Швеция наверняка займет более осторожную позицию, и тогда положение Германии станет крайне уязвимым. Она не сможет продолжать войну. Черчилль прекрасно сознавал все это. После того как в сентябре 1939 года он стал Первым Лордом Адмиралтейства, он постоянно оказывал давление на правительство, пытаясь добиться разрешения минировать норвежские территориальные воды, чтобы помешать использованию их немецкими транспортами. Если они будут вынуждены выйти в открытое море, превосходящие силы британского флота без труда уничтожат их. Однако, как мрачно замечает Черчилль, «аргументы Форин Оффиса в пользу соблюдения нейтралитета оказались весомыми, и я не сумел убедить их». Пока он продолжал отстаивать свое мнение относительно действий «любыми средствами при первом же случае», адмирала Редера стала все больше и больше беспокоить возможность оккупации Норвегии англичанами. 10 октября 1939 года он сказал Гитлеру, что захват норвежских баз, особенно Тронхейма, значительно поможет ведению подводной войны. Редер предложил обратиться к России, чтобы Норвегия под ее давлением уступила Тронхейм. Но в это время Гитлер все внимание уделял подготовке вторжения во Францию и Бельгию, поэтому он не придал значения совету адмирала. Однако через 2 недели Норвегия отказалась предоставить захваченному американскому судну с немецким призовым экипажем право проследовать в Германию в своих водах, и тогда фюрер вспомнил слова Редера.

В конце ноября 1939 года Россия вторглась в Финляндию. Черчилль приветствовал этот «порыв попутного ветра», который давал возможность перерезать пути доставки железной руды в Германию, придя на помощь Финляндии. Он понимал, что такие действия могут подтолкнуть Германию вторгнуться в Скандинавию, однако заверял: «Мы больше приобретем, чем потеряем, если немцы атакуют Норвегию и Швецию». Он был бы прав, если бы добыча досталась союзникам, а не немцам. Но…

6 января 1940 года британский министр иностранных дел предупредил норвежского посла в Лондоне, что союзники намерены положить конец использованию немецкими блокадопрорывателями норвежских территориальных вод. Союзники также собирались помешать перевозке железной руды, заминировав некоторые участки прибрежных вод. Разумеется, реакция норвежского и шведского правительств была негативной. При этом было совершенно очевидно, что немцы начнут готовить свои контрмеры, когда известие об этом демарше поступит в Германию. Поэтому за словами должны были незамедлительно последовать дела, но вот как раз их-то и не было.