Русские корни. Трилогия

И опять тот же вопрос, которым мы уже задавались: кто они, откуда и зачем пришли? Распространенную версию о том, что во главе русов стоял тот самый «Х-л-гв» из кембриджского документа, я, по понятным причинам, отметаю. Персонажи, мягко говоря, художественной литературы историческими деяниями не занимаются. Остается три версии. Первая — какой-то независимый от Игоря крупный вождь. Подручный великого князя киевского, Игоря, временно ушедший в «самостоятельное плавание». И, наконец, один из Игоревых воевод, действовавших по его приказу.

Про первую версию мне просто нечего сказать. Нет данных ни за, ни против. Конечно, могли в Тъмутороканье вырасти мстители за мстителей. Как раз зрелые мужи, по тем меркам даже почти пожилые

А скорее всего — и то и другое.

Вторая же и третья вполне подходят — я бы даже охотно согласился с дореволюционным историком Нечволодовым, что великий князь киевский таким образом решил поквитаться с каспийскими мусульманами за резню 912 года, ведь там были пусть и не его подданные, но все же русы, а значит, их кровь и предательство каган-бека не должны были, не могли остаться неотомщенными. Если бы Бердаа только имела какое-то касательство к этому погрому. Логичнее было б разграбить один из городов Хазарии, уделяя особое внимание мусульманам. Но ведь русы появляются в Бердаа сразу после успешного похода 944 года. В реальности этого похода я убежден — не зря же Константин Рожденный в Пурпуре заклинает сына не допускать союза между «россами» и «пайсенаками»-печенегами. А такой союз против Византийской империи в источниках упоминается дважды — при Святославе, до которого несчастный кесарь не дожил, отравленный этим самым собственным сыном и снохой, которую тот подобрал в грязном портовом кабаке, и при описании второго, удачного похода его отца. Договор с русами в 944 году ромейские послы приезжают заключать в Киев — с чего бы это? Да и сам договор, что бы ни говорили наши «объективные» историки, не очень похож на увенчание полного разгрома великого князя киевского в злосчастном 941 году, когда его ладьи были сожжены «греческим огнем», сам он с остатком дружины едва спасся, а пленным русам рубили головы на ипподроме Константинополя. Разве разбитый наголову великий князь смог бы потребовать, чтобы русов, прибывавших в Константинополь без его грамоты, в цепях отправляли обратно? Да и самые старые характеристики Игоря — «бысть храбор и мудр» (Новгородская I летопись), «Старый [82]Игорь… мужьством же и храбрством крепостии поминаются ныне и словуть» (митрополит Илларион, Похвала кагану Владимиру) — совсем не походят на образ бездари и неудачника, усвоенный нашими историками. Могла ли такая память сохраниться о человеке, за которым числились бы лишь сожженный византийскими огнеметами собственный флот да бесславная гибель от рук взбунтовавшихся по его же глупой жадности данников-древлян [83]? Вопрос, думается мне, читатель, вполне риторический. Итак, после получения откупа от греков великий князь Игорь «повелевает» печенегам воевать Болгарию, сам отправляется домой, а кого-то из своих людей отправляет в недра Закавказья, в далекий город Бердаа.

Напрашивается вопрос — зачем? Проще всего, конечно, просто решить, что какому-то вождю показалось мало дани, и он решил наверстать упущенное в Бердаа. Но… неужели поближе мест не было, в Болгарии той же. Она ж большая, Болгария, и печенегам пограбить хватит, и своей дружине. Или по Крыму пройтись, по примеру князя Бравлина.

Именно так, кстати, и сделал бы вассал великого князя киевского, решившийся, так сказать, подразжиться «левым» заработком. Поэтому странная, почти невероятная терпеливость к жителям далекого края и цепкое старание удержаться в захваченном Бердаа говорят скорее за воеводу (или младшего князя), исполнявшего приказ своего государя. Таким образом, третья версия оказывается наиболее вероятной.

Академик А. П. Новосельцев высказал остроумную догадку по поводу причин нападения русов на Бердаа — Марзубан ибн Мухаммед и его дейлемиты были врагами арабских государств — врагов Византии. Стало быть, атака на них должна была, формально не нарушая договора мира с Восточной Римской империей, помочь ее врагам. Если бы это было действительно так — это могло означать, что русы хорошо выучили премудрости дипломатии и международной политики. Однако меня останавливает от полного согласия с уважаемым академиком все та же мысль: отчего в таком случае было не пройтись по владениям дейлемитов тем же огненным вихрем термоядерной ярости, что обрушили русы на берега Каспия в 912 году? Отчего русы так терпеливо относились к выходкам местного населения и так старались удержаться в захваченных землях?

Честно говоря, читатель, есть у меня догадка, чего ради русы так старались закрепиться в Бердаа и заручиться поддержкой его обитателей.