Русские крестьянские ремесла и промыслы

На сей счет ясного ответа не было в дореволюционной России, нет и сейчас. Вообще вопрос с терминологией – один из самых сложных в науке. Говорили о кустарных промыслах и промыслах отхожих, о крестьянской мелкой промышленности и неземледельческих заработках. Но, например, если тамбовский крестьянин в середине лета, пока еще не поспели собственные хлеба, уходит в Новороссию, в Причерноморье косить уже выспевшую пшеницу – это что? Земледельческий заработок? А если офеня-коробейник, бродячий торговец, переходит из деревни в деревню, продает крестьянкам галантерейный товар – это кустарный отхожий промысел или просто отхожий промысел? Так что сначала нужно договориться, что есть что.

Сначала договоримся о том, что более или менее ясно. Отход, отходничество – это уход с места жительства, за пределы своего уезда для каких-либо занятий, для чего полагалось брать срочный паспорт. Для нас это своеобразная форма регистрации отходничества. Кустарный промысел – это производство каких-либо изделий вручную, при помощи простейших инструментов и оборудования и на основе простейших технологий, у себя дома или на стороне. В одном из официальных отчетов в 1902 году указывалось, что «кустарными промыслами, в отличие от фабричных или заводских промыслов, а также ремесленных, принято называть все виды мелкой сельской промышленности, начиная от домашней формы производства, когда крестьянская семья выделывает своими силами разного рода изделия, необходимые в домашнем быту, и продает эти изделия только при случае, и оканчивая коллективной формой производства, которая переходит уже в фабрично-заводскую промышленность. Промыслами для своих потребностей занимается <…> почти вся крестьянская Россия; промыслами же коллективными заняты только отдельные группы кустарей, нередко имеющие слабую связь с земледелием. Серединой между этими двумя крайними формами кустарной промышленности <…> надо считать массовое производство кустарных изделий на рынок кустарями-крестьянами, у которых коренное занятие лежит в земледелии и побочное в кустарничестве».

В этом определении уже заключено противоречие. Если с «фабричными и заводскими промыслами» все понятно, то что же такое «ремесленные» промыслы? Ремесло – профессия; ремесленник непременно владеет профессией. Крестьянин, 7–8 месяцев в году в домашней мастерской, иной раз и с помощью нескольких наемных рабочих изготовлявший «барскую» мебель из карельской березы, палисандра и красного дерева – он кто? Кустарь? Ремесленник? А если он изготовляет простейшие столы и стулья из обычной сосны, то куда отнести его? Так что и с определениями, и с формами учета ремесел и промыслов дело обстояло и обстоит очень непросто.

Для занятий промыслами требовалось брать промысловое свидетельство, и это также своеобразная форма учета. Кроме того, в последней четверти XIX – начале ХХ века проводились сплошные и выборочные земские, реже государственные статистические обследования, рассылались анкеты. Однако крестьянин мог уйти из деревни и для того, чтобы поступить в услужение, например лакеем к каким-либо господам или половым в трактир; мог уйти на землекопные работы, например на строительство железной дороги, мог уйти, чтобы заниматься каким-либо ремеслом, например плотничным, а мог уйти и работать на металлообрабатывающий завод. Фиксировался только факт ухода на определенный срок. Кроме того, паспорт не требовался, если человек уходил, хотя бы и в соседний уезд, но в смежную со своей волость. Регистрация отходничества велась по паспортам: не выдавался паспорт, значит отхода, а, следовательно, и неземледельческих работ нет. Однако учтем при этом, что тогдашние уезды по протяженности были намного больше нынешних районов: пространство уезда устанавливалось в основном по числу жителей в нем, а население в XIX веке было сравнительно редким. Человек мог уйти верст за 50, а паспорта не брал за ненадобностью. Так что сведения о внеземледельческих заработках и их характере при наличии отхода, вне деревни – весьма неполны.

То же самое получается с занятиями кустарными промыслами. Статистические обследования охватывали далеко не всю массу кустарей, а анкеты возвращались менее чем наполовину. И проводиться они стали очень поздно. Кроме того, понятие «кустарные промыслы» – весьма зыбкое. А если это был, например, бондарь, работавший «между делом», в свободное время, и время от времени, по заказу односельчан? Это занятие кустарным промыслом или нет? И ясное дело, что свидетельства, за которое нужно было платить, такой человек не брал. Так что и здесь учет неполный. В современной науке существует колоссальный разнобой в данных о числе занятых в мелкой сельской кустарной промышленности – от 1,5 миллионов человек до 10–12 и даже 15 миллионов. Думается, что полтора миллиона – это не цифра, она очень далека от действительности.

Крестьянские промыслы в жизни государства и общества