Русские летописи и летописцы X–XIII вв.

Произнеся восторженную похвалу Андрею Боголюбскому и, по су. ществу, причислив его к сонму русских святых, автор «Повести» затем возвращается к прерванному рассказу о самом убийстве. Делает он это при помощи традиционного речевого оборота: «Мы же на преднее възвратимся». Эту фразу летописец произнесет еще раз после того, как последовательная ткань рассказа будет разорвана словами апостола Павла о повиновении всякой души властям и Иоанна Златоуста: «кто противится власти, противится закону Божью». [307]

В описании убийства Андрея Боголюбского есть место, которое как бы объединяет трагическую кончину владимиро-суздальского князя и святого Глеба. Обращаясь к убийцам, Боголюбский сказал: «О горе вамъ нечестивыи, что уподобистеся Горясру что вы оучинихъ, аще кровь мою прольясте на земл». [308]Вряд ли эта фраза провозглашена князем, скорее всего она имеет литературное происхождение и принадлежит самому автору «Повести», постоянно обращающемуся к южнорусским историческим параллелям.

К их числу относятся также слова оплакивавших своего князя горожан Владимира: «Уже ли Киеву поха господине в ту церковь, теми Золотыми вороты, их же длать послалъ бяше той церкви на Велицем двор на Ярославл, а река: хочю создати церковь таку же, ака же ворота си золота, да будеть память всему отечьству моему». [309]

Б. А. Рыбаков считает, что Андрей Боголюбский незадолго до своей смерти послал мастеров в Киев ремонтировать или украшать Золотые ворота Ярославова города, а также украсить золотом какую-то церковь внутри Ярославова двора. Скорее всего, как думал Б. А. Рыбаков, речь идет о Георгиевской церкви у Золотых ворот, которая была построена Ярославом Мудрым в честь своего христианского патрона, который был патроном и Юрия Долгорукого. [310]

Думается, слишком буквальное прочтение приведенной выше фразы неприемлемо. Мастеров в Киев Андрей Боголюбский посылал не для строительства там храма «в память всему отечеству», которого историческая топография Киева и не знает, а для заимствования образцов, достойных быть воспроизведенными во Владимире. Наверное, здесь речь идет об Успенском соборе и Золотых воротах Владимира, прототипами которым послужил Софийский собор и Золотые ворота в Киеве. Как когда-то Киев строился по константинопольскому образцу, так Владимир времен Андрея Боголюбского, конкурируя с Киевом в политической жизни, пытался во всем наследовать киевский пример. В этом явлении сказывалось закономерное желание просвещенного, с одной стороны, дистанцироваться от просветителя, а с другой — во всем походить на него.

В заключительной части «Повести» автор вновь выходит на обобщение, прославляющее Андрея Боголюбского за его мученическую смерть. Он убежден, что Андрей единодушно будет причислен к Божьим угодникам, как святые Борис и Глеб: «И со братома своима с Романомъ и съ Давыдомъ единодушно ко Хресту Богу притче, и в райстии пищи водворяясь неизреченьно с нима». [311]

Кто же написал эту драматическую повесть? Согласно Б. А. Рыбакову, детализация историко-топографических ориентиров Боголюбова, а также ссылки на южнорусские и киевские аналогии свидетельствуют, что «Повесть об убиении Андрея Боголюбского» в ее Ипатьевском варианте писалась для киевлян. Ее язык указывает на южнорусское происхождение автора, однако не столько киевское, сколько чернигово-сиверское. Основанием для этого служит характерное употребление местоимений «та» и «тот», а также замена «въ» на «у», что присуще якобы чернигово-сиверскому диалекту древнерусского языка. [312]

Наличие в тексте «Повести» южнорусизмов отмечал также Н. Н. Воронин. К таковым он относил слова «паробок» и «паробцы», употребленные автором в рассказе о плаче Кузьмища Киянина, а также в диалоге Андрея Боголюбского с убийцами. [313]Видимо, к южнорусизмам следует отнести и слово «оксамит», которое впоследствии вошло в лексический фонд украинского языка.

Что касается имени автора «Повести», то в историографии высказаны на этот счет несколько точек зрения. Согласно наиболее распространенной, «Повесть» написана Кузьмищем Киянином, одним из ее ключевых персонажей. Впервые она была предложена К. Н. Бестужевым-Рюминым, полагавшим, что Кузьмище Киянин был лицом приближенным к князю и безусловно преданным ему. «Повесть» представляет собой Целостное литературное произведение, не имеющее признаков составления ее из разных частей. [314]Вывод о Кузьмище Киянине как авторе «Повести» был поддержан затем И. Хрущовым, который, однако, не считал, что все произведение принадлежит ему. «Похвала» была составлена позже и, очевидно, владимирцем. [315]Кузьмища Киянина считали автором «Повести» Д. С. Лихачев, М. Н. Тихомиров, а также Б. А. Рыбаков, посвятивший этой проблеме специальное исследование. [316]