Русские летописи и летописцы X–XIII вв.

Вчитайтесь в него внимательно и вы услышите сквозь «скрипение телег, ревение верблюдов, ржание коней» тревожный голос киевлянина, свидетеля и, возможно, участника этого трагического для Киева события. Он знает о пленении татарина Товрула, который поведал киевлянам о том, кто из монголо-татарских воевод привел свои войска к Киеву. Подробно описывает ход сражения, отмечает, что Батый приказал подвести к Лядским воротам стенобитные машины, что киевляне после прорыва татарами первой линии обороны «создаша пакы другии градъ около святое Богородиц». [464]Такое впечатление, что летописец сам находился в гуще этих событий. На разбитых стенах, согласно ему, можно было видеть «ломъ копины и щетъ скпание», а вражеские стрелы летели на обороняющихся такой тучей, что «омрачиша свтъ побженым». [465]

Последним убежищем для киевлян, по утверждению летописца, была Десятинная церковь, она же стала для них и общей могилой. По замечанию летописца, от большого скопления в церкви людей, собравшихся на хорах и закомарах со своими пожитками, стены ее не выдержали и рухнули. «Людем же, узбгшимъ и на церковь, и на комаръ церковныя и с товары своими, от тягости повалишася с ними стны церковныя». [466]

Некоторые подробности, отсутствующие в Ипатьевской летописи, содержатся в Лаврентьевской. Среди них известия о разграблении Софии и монастырей, об убийстве всех захваченных татарами киевлян — «а люди от мала и до велика вся убиша мечем», о точной дате падения Киева: «Си же злоба приключися до Рождества Господня, на Николинъ день». [467]Можно думать, что все эти сведения почерпнуты владимиро-суздальским летописцем из киевской записи, ибо невозможно представить, чтобы она не содержала такого печального перечня злодеяний монголо-татар, содеянных над древней столицей Руси, а также указания на время этой страшной трагедии.

В историографии, посвященной «Повести о побоище Батыевом», высказаны различные суждения по поводу места и времени ее создания. Согласно А. А. Шахматову, она была написана при дворе митрополита Максима после его переезда из Киева во Владимир на Клязьме в начале XIV в. Сведения для нее почерпнуты из южнорусских и северорусских летописей. [468]А. Н. Насонов полагал, что «Повесть» написана в 1234 г., а М. Д. Приселков относил ее создание к 1239 г., разумеется, без событий 1240–1241 гг. [469]

В литературе высказано также мнение о южнорусском происхождении «Повести». К такому выводу склонялся В. Т. Пашуто, а также А. И. Генсерский, полагавший, что «Повесть о побоище Батыевом» является составной частью киевского летописания, доведенного до 1240–1246 гг., и только позже была использована при создании Галицко-Волынского свода. [470]Н. Ф. Котляр считает, что источником «Повести» являются записи, составленные в разных местах Русской земли после нашествия орд Батыя, а в летопись Данила Галицкого она вошла в уже скомпонованном южнорусским редактором виде. [471]

Для темы данного исследования не имеет принципиального значения, где и когда составлена вся «Повесть», более существенным представляется вывод о том, что одним из ее источников несомненно являлась киевская запись о нашествии Батыевой орды на старую Русскую землю.

Подводя итог исследованию киевского летописания первой половины XIII в., приходится признать, что дать убедительную его реконструкцию на основании фрагментов, сохранившихся в ряде летописей, чрезвычайно сложно. Практически у исследователей нет убедительных данных, кроме собственной интуиции, для утверждения о существовании особого киевского свода, приуроченного к конкретному году. Не удивительно, что М. С. Грушевскому казалось наиболее вероятной его датой 1223 г. В. Т. Пашуто обосновывал 1238 г., а А. И. Генсерский датировал последние киевские записи 1240–1246 гг.

Наверное, по этому поводу еще долго будут продолжаться дискуссии среди летописеведов. И все же комплекс специфических киевских сообщений о событиях южнорусской истории первой половины XIII в., содержащихся в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской, а также в ряде более поздних летописных списков, не оставляет сомнений в существовании в Киеве летописной традиции, по меньшей мере до его разгрома монголо-татарами в декабре 1240 г.

8. Новгородское летописание XI–XIII вв.

Новгородская летописная традиция древнерусского времени сохранилась в нескольких списках. Древнейшим их них является Синодальный, получивший название «Новгородской первой летописи старшего извода». Памятник дошел до нас в списках XIV в., однако часть текста (до 1234 г.), как можно судить по палеографическим особенностям, написана еще в XIII в. Начало летописи до 1017 г. отсутствует. Кроме летописи старшего извода, известна также «Новгородская первая летопись младшего извода», представленная несколькими редакциями. Наиболее исправным считается Комиссионный список XV в., охватывающий время от 854 по 1447 г.