Русские люди

Розенберг. Что вы там намешали?! Что вы там намешали, вы, вы! (Падает лицом вперед на пол.)

Мария Николаевна стоит неподвижно.

Харитонов(суетясь). Что с вами? Что с вами? (Подбегает к Розенбергу, пытается поднять его с полу.)

Мария Николаевна безучастно молча стоит у стены. Входит Вернер.

Вернер(четким шагом подходит к Розенбергу; нагнувшись, берет его за руку, слушает пульс). Кто это сделал?

Мария Николаевна. Мы. Мы его отравили — я и муж.

Харитонов(с колен). Нет, господин капитан, она говорит неправду… Это не мы. Это не я. Не я…

Мария Николаевна. Мы, мы. Встань. (Подходит к Харитонову, приподнимает его.) Встань, Саша, встань. (Быстро.) Это мы с ним. Мы вас ненавидим. Мы это сделали, мы оба — я и он…

Харитонов. Господин Вернер! Господин Вернер!

Вернер. Вы думаете, что я вас буду отдавать под суд?

Харитонов. Господин Вернер, это не я.

Мария Николаевна. Да, мы это сделали. Вы убили нашего сына. Мы отравили этого вашего негодяя.

Вернер. Я вас не отдам под суд. Я вас просто повешу обоих через двадцать минут. (Открывает наружную дверь.) Эй, кто-нибудь.

Мария Николаевна(прижав к себе совершенно обезумевшего от ужаса Харитонова, кричит, прислонясь к стене). Ну и вешай! Вешай!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Ночь. Берег лимана. Деревья. Спуск к воде. Задняя стена какого-то строения. Через, стену медленно идут Валя и Сафонов. У Сафонова правая рука на перевязи.

Валя. А я в прошлый раз как раз тут и переплывала.

Сафонов. Вот как раз потому, что прошлый раз тут, — сегодня в другом месте поплывешь. (Смотрит на часы.) Сейчас поедем.

Валя. Светятся. Хорошие.

Сафонов. В Улан-Баторе купил, уже давно.

Валя. Где это?

Сафонов. Улан-Батор? Это город такой, в Монголии. Далеко… Сейчас меня на Южную балку отвезешь, провожу тебя и… Запалы и шнур не забыла?

Валя. В машине лежат. Что, поедем?

Сафонов. Сейчас…

Из-за дома выходит Васин.

Васин(оглядываясь). Товарищ капитан!

Сафонов. Я.

Васин. Сейчас поедете?

Сафонов. Да, а что?

Васин. Я, с вашего разрешения, останусь тут, в роте, до утра. Телефон все еще не починили, я сам подежурю.

Сафонов. Только к рассвету в штабе будь, ладно?

Васин. Так точно. (Уходит.)

Сафонов. Сейчас поедем… Да, вот тебе и последнее испытание, Валентина Николаевна… Ты у меня теперь старая разведчица. Я теперь тебя по имени-отчеству принужден звать.

Валя. А вы — не надо.

Сафонов. Нет, теперь я уже принужден, ничего не поделаешь.

Слышна канонада.

Совсем близко к лиману подошли. Наступают. Ты представь себе, наступают наши!.. А то уж больно обидно помирать было, тем более что лично я в загробную жизнь не верю. Теперь и сказать можно. Я только вчера, когда эту канонаду в первый раз услышал, в первый раз поверил, что живы будем. И поскольку у меня надежда быть в живых появилась, прошу тебя, Валентина Николаевна, делай что надо, а так зря не прыгай. Я тебя очень хочу живой видеть.

Валя. Я тоже. (Вдруг мечтательно.) Сафоныч, а Сафоныч?

Сафонов. Что?

Валя. Ничего.

Сафонов. Ну, а все-таки?

Валя. Я когда у твоей матери была, твою фотографию увидела и спрашивала про тебя. А она рассказывала про тебя, какой ты — маленький был. А мне интересно, какой ты был маленький! А она вдруг меня спрашивает: «А чего ты, девушка, так интересуешься?» Я говорю: «Ничего, просто так». А она говорит: «А я думала, любовь у вас». Я говорю: «Нет, я просто так».

Сафонов. Валя… (Хочет обнять ее здоровой рукой.)

Валя. Не надо, Сафоныч, не перебивай, я тебе рассказывать хочу.

Пауза.

Я ей говорю: «Он меня все невестой в шутку зовет». А вернулась оттуда — ты меня сразу и звать перестал. Почему? Это ведь в шутку…

Сафонов. Потому и перестал, что в шутку… А когда вернулась… (Снова пытается ее обнять.)

Валя. Не надо. Это тебя Глоба научил, да?

Сафонов. При чем тут Глоба?

Валя. Я знаю, он это всем говорит: «Живем только раз. Она девушка добрая… а что завтра — неизвестно, может, умрем». А я не хочу только оттого, что, может, завтра умрем. Я хочу…