Русские масоны. От Романовых до Березовского

К началу 80-х годов прошлого века я сформулировал отдельные аспекты концепции, изложенной в нескольких научных статьях и монографии по линии издательства «Мысль». В 1981 г. произошло событие, подстегнувшее общественный интерес к масонству. В Италии при не совсем ясных по сей день обстоятельствах последовало разоблачение махинаций ранее почти неизвестной римской ложи «П-2» (Пропагапда-2), что наше охранительное ведомство поспешило использовать против масонства вообще. В спешном порядке начаш издаваться брошюры и книги в переводах, на экранах кинотеатров появился художественный фильм «Тайны виллы Грела». Шумиха продолжалась несколько лет без ощутимых дивидендов для режиссеров, ибо строилась на зыбкой почве измышлений и предположений без знания предмета. Тем не менее я счел полезным проконсультироваться со специалистом, зав. редакцией издательства «Молодая гвардия» В.А. Пигалевым. Моложавый, поджарый мужчина почти час излагал свои мысли по поводу всемогущества и особой таинственности масонства, имеющего координирующий центр где-то в Австралии. Им подчеркивалась настоятельная необходимость развертывания беспощадной борьбы со «вселенским злом». Таким предстал передо мной воинствующий националист и антисемит, наверное, в прошлом гэбист. Вступать с ним в спор посчитал бесполезным, откланялся, и мы расстались. Вскоре издательство «Знание» напечатало огромным тиражом его брошюру «На службе международной реакции».

Параллельно Лубянка подготовила благовидный сценарий недопущения публикации моей работы о русском масонстве, учитывая предисловие к ней академика Минца, да и личность автора, одного из ответственных сотрудников МИД СССР. Несмотря на две положительные внутренние рецензии, написанные членом-корреспондентом Академии наук, в прошлом видным советским разведчиком-нелегалом И.Р. Григулевичем, и доктором исторических наук Г.З. Иоффе, она была встречена негативно руководством издательства «Наука» при подготовке к печати. Зам. главного редактора по общественным наукам ИI.А. Белов, бывший сокурсник по МГИМО, посетовал на встрече по поводу того, что я связался, мол, с евреями, целя явно в академика и рецензентов. В ответ на протестующую реплику по поводу антисемитских высказываний он предрек значительные трудности в продвижении книги. Действительно, вскоре прибегли к испытанному средству отклонения нежелательных работ при содействии т.н. «чёрных рецензентов». Первым был преподаватель Педагогического института им. Ленина А.Г. Кузьмин, который сперва занимался историей колхозного движения на Рязанщине, потом переключился на древнерусские летописи и очутился в составе редколлегии «Вопросов истории», изображая себя знатоком вопросов сионизма и масонства. За откровенно националистические взгляды ему пришлось изменить место работы. Вторым рецензентом являлся надежный кадр Академии общественных наук при ЦК КПСС А.Ф. Смирнов, который ничего существенного не создал. Оба даже не удосужились гцючесть всю рукопись, ограничившись двумя главами.

Кузьмин начертал с наивной простотой агитатора средней руки: «Империализм усиливает подрывную деятельность против лагеря социализма, масонство же является одной из главных форм организации космополитической буржуазии и наиболее удобным путем проникновения в антиимпериалистические партии и организации вплоть до компартий Запада». И потому у читателя может сложиться впечатление, будто автор стремится «не разобраться в масонстве, а оградить от критики своеобразным снижением его значения». Л общий вывод гласил: «Книги о масонстве нужны, но не защитительные, а обличительные». Следовательно, роль исторической науки сводилась в данном случае не к объективному анализу общественного феномена, но к явно обвинительному уклону. Я уже не говорю, что книга охватывала период с XVIII в. до февраля 1917 г., когда и в помине не было ни социалистического лагеря, ни компартий. Но социалистические партии активно участвовали в деятельности масонства разных стран, причем его видные представители возглавляли II Интернационал, с которым тестю сотрудничали и большевики. Рецензент Смирнов развивал еще более удивительную аргументацию. Она сводилась к констатации малой изученности вопроса, находящегося в стадии обсуждения. Тем самым якобы следовало подождать неизвестно сколько времени, пока не появятся авторитетные оценки и одобрение свыше¹.

На поступившие отзывы последовали мотивированные возражения. Академик Минц разговаривал на сей счет с директором издательства Г.Д. Комковмм, затем направил ему письмо с просьбой заключить соглашение с автором и оказать содействие в публикации рукописи. Тогда соответствующая редакция направила работу на отзыв третьего «черного» рецензента, личность которого установить не удалось. Он, конечно, составил аналогичное заключение. Вскоре директор сообщил академику об отказе в публикации рукописи, но благоразумно воздержался от письменного обоснования такого решения, очевидно, опасаясь возражений со стороны отделения истории Академии наук.