Русские мыслители и Европа

Римская церковь насквозь проникнута односторонностью… Это не что иное, как сам Запад, сам Рим, возводящий себя во вселенское значение». Не нужно и слишком заострять глубокое чувство противоборства Запада и России у И. Аксакова. «Не в том ли назначение России, — спрашивал он в 1884 году, — чтобы в области развития человечества явить миру культурный контраст с 3. Европой? Это определение было бы ничтожно. Поскольку в 3. Европе жива и действенна чистая истина христианская, постольку нет места контрасту с ней и для России. Россия призвана явить новый культурно–исторический тип, который примирит в себе Восток и Запад на основе православно–славянской»'. «Мы вовсе не думаем, — читаем тут же, — что судьбы мира заканчиваются Россией и что одна она призвана воплотить Царство Божье». «Вопрос грядущих времен, — писал И. Аксаков в том же 1884 году, — как русско–славянский мир совершит за себя и за все славянство подвиг сочетания и претворения в единое органическое духовное целое богатств Востока и Запада?» Ввиду важности этих мыслей Аксакова приведем еще несколько мест из его сочинений: «Западноевропейская культура — достояние общечеловеческое, тем более что она и не есть создание одного Запада… а восприняла и весь культурный подвиг Древней Греции и все умственное и духовное богатство Рима — и с Востока свет веры Христовой; она — этап на пути всемирно–исторического просвещения, которого, стало быть, миновать нам невозможно». Эти мысли И. Аксакова важны потому, что, веря (вслед за Н. Я. Данилевским, идеи которого будут изложены ниже) в особый культурно–исторический славянский тип, Аксаков не отвергал идеи общечеловеческой культуры, не отвергал коренного единства общечеловеческой истории, возвращаясь лишь к мысли об особой исторической миссии отдельных народов: их «особность» не означает «обособления». «Призвание России, — заключает Аксаков только что приведенные мысли, — примирить односторонности Востока и Запада, претворить духовные богатства того и другого ? одно великое целое». Чтобы подчеркнуть идею синтеза, более полное и глубокое развитие которой мы встретим у Достоевского и Влад. Соловьева, Ив. Аксаков настойчиво указывал, что «было бы совершенно ошибочно думать, что противоположение Запада и России означает непременно вражду или борьбу».

Перейдем теперь к характеристике того, как глядел Иван Аксаков на западную цивилизацию. Мы не будем останавливаться на отдельных его замечаниях, часто богатых глубокими и острыми наблюдениями, и сосредоточимся на общей оценке западной культуры. Исходя из анализа проявлений русского нигилизма — мы коснемся еще этого вопроса позже, при изложении идей Н. Н. Страхова, — Аксаков пишет: «На Западе революционный нигилизм явление не случайное, мимоходящее. его корни в самой истории, в самой цивилизации Запада… он есть плод от древа культуры, взращенного Западом». Это суровое и тяжкое обвинение Аксаков развивает с чрезвычайной глубиной и исключительной яркостью. «Проповедники, вожди, вдохновители, даже большая часть

'В этих словах, писанных в 1884 г., конечно, сказалось влияние речи Достоевского при открытии памятника Пушкину.

67