Русские на Индигирке

В последние годы XIX века в моду стала входить кадриль. Любимыми танцами были «подгорная», «рассоха». Припевальщики, прихлопывая в ладони и притопывая ногами, напевали частушки типа:

Ты подгорна, ты подгорна,

Широкая улица,

По тебе никто не ходит,

Только мокра курица.

Или

В колыме на улице

Едет поп на курице,

Попадья за ним пешком,

Подпоясана мешком.

В этот момент выходят в круг два парня, и начинается своеобразное состязание. Они танцуют по очереди, стараясь перещеголять друг друга в сложности колен. Повторять коленца нельзя, всякий раз надо было показать что-то новое, то чечетку, то присядку и т. п. Это называлось «плясать задачами».

Любили сочинять и распевать частушки. Они выполняли роль устной сатирической газеты, высмеивая различные недостатки. Однако для понимания некоторых частушек надо не только в совершенстве владеть местным говором, но и в подробностях знать взаимоотношения персонажей, упоминаемых в частушках, или сущность критикуемого факта, ибо частушки зачастую сочинялись по конкретному случаю и направлены против определенного лица. Слушатели прекрасно понимали, в кого нацелена частушка, и переживали всеми фибрами души.

В 20—40-е годы лучшими сочинителями частушек считались Петр Чикачев (Кокора), Иван Чикачев (Замарай) и Гаврил Шелоховский.

Вот для примера известная частушка Кокоры, сочиненная в конце 20-х годов:

Ушла Ванькина мерёжа,

У баб стала крива рожа,

Как мережу-то нашли,

Во кружок бабы пошли.

Эта частушка обличает лесть и угодничество. Ванька Щелканов был известный богатей, кулак. У него унесло водой сеть («мерёжу»), и вот в угоду «сильному мира сего» бабы притворно плачут, жалея его снасть. Когда же пропажу нашли, бабы не без влияния своих мужеи-подхалимов «пошли во кружок», то есть пустились в пляс.

Частушки очень оперативно фиксируют многое из жизни индигирщиков и распространяются молниеносно. Случилось, например, Суздалову Ивану перевернуться с возом дров, как на другой же день все Русское Устье распевало частушку:

Неуклюжий, нестатной.

Не сумел нарту держать,

И пришлось Суздаленку

Вверх полозьями лежать.

В последние десятилетия очень были популярны частушки Ваньки-Замарая, который обладал способностью сочинять их экспромтом:

Сенокосная бригада

Косить собирается.

Без единого рубля,

Бедная, скитается.

* * *

Канцелярия сбочилась,

Без подшива потолки,

Постарайся, председатель,

Собери с людей долги.

* * *

Я по Русскому иду,

Все меня качает,

В магазине больша бочка

Денежки кончает.

Если «поэзия» Замарая и Кокоры была больше сатирической, то частушки Шелеховского — лирическими:

По Полярнинской заимке

Гусь-губенник пролетел,

Вновь приезженький товарищ

Моей милкой завладел.

* * *

От Стариковой на Полярно

Протянулся волосок,

Долго-долго не слыхал я

Моей милой голосок.

* * *

В Русском Устье тучи ходят,

В Чокурдахе гром гремит,

Русскоустьинца полюбишь,

Сразу сердце заболит.

* * *

Индигирочка-река,

Твои крутые берега.

Скоро, скоро уезжаю,

Прощай, милая моя.

В наши дни молодежь с помощью магнитофонов и радиоприемников усваивает современные песни. Частушки почти забыты, их, к сожалению, уже не сочиняют.

Большое распространение в прежние времена имела картежная игра. Случались большие проигрыши и затяжные долги.

Изредка играли в шахматы. У моего деда были шахматы, вырезанные из мамонтовой кости, очень похожие на те, которые обнаружены в 1940–1941 годы при раскопках на острове Фаддея, в заливе Симса (восточный берег Таймырского полуострова). Играли в шахматы по правилам шашек. Стороны делились на «мужиков» и «баб». Фигуры «мужиков» были тоньше и изящнее, а «баб» — несколько толще и с большим количеством вырезов.

Вплоть до 1928 года индигирщики почти все были неграмотны, хотя общество предпринимало попытки открыть школу. 25 сентября 1885 года на пожертвованные средства открылась народная школа, но через три года закрылась из-за «малограмотности учителя». В 1890 году школа вновь открылась. Учителем назначается И. Архангельский — ссыльный, бывший канцелярский служащий из Вологды, который одновременно был писарем и наблюдателем метеорологической станции. Он пытался наладить преподавание, неоднократно обращался к исправнику с просьбой прислать доступные книжки для чтения, учебные пособия, узаконить продолжительность учебного года и т. п. Однако ощутимых сдвигов в просвещении ему добиться не удалось, большинство обучающихся «не усвоили порядочной грамотности». В 1905 году в связи со смертью И. Архангельского школа закрылась окончательно, прекратились и метеорологические наблюдения.