Русские на Ривьере

Короче, когда мы, уже наученные «купольским» опытом, с некоторым нарочитым опозданием приехали на открытие выставки, «Негреско» гудел как улей и килограммовые бриллианты на шеях у дам сверкали, как фары «роллс-ройсов» и «бентли», на которых они подкатывали к отелю. Мы тоже подкатили к главному входу, я бросил ключи от машины подбежавшему портье, и по мраморной лестнице мы поднялись в зал. Конечно, эффект от появления Кати был приблизительно такой же, как в ресторане «Куполь». Но публика здесь была классом выше, и журналисты знали свое место, поэтому той свалки, какая была в «Куполе», все-таки не произошло, и я был несколько разочарован. Однако спустя две минуты к нам подошла какая-то очень пожилая дама и стала делать Кате комплименты, а я сказал ей в ответ, что эта девушка – художница и мы идем к ее работе, не хотите ли посмотреть? Тут старушка всплеснула руками и громко, на весь зал, сказала: «Мой Бог, она еще и художница!» Оказалось, что это ни больше ни меньше, как сама хозяйка «Негреско». Не нужно объяснять, что вся толпа тут же повалила к мольберту с маленькой Катиной картинкой «Бой быков в Испании» и стала громко обсуждать это бессмертное произведение. Со всех сторон посыпались поздравления, и, естественно, вездесущие корреспонденты тут же начали это снимать. Потом какие-то люди стали наперебой фотографироваться с Катей на фоне средневекового камина, а стоящая рядом со мной русская переводчица восклицала: «Ой, блин, это ж мэр Канн! Ой, блин, это ж мэр Ниццы!»

Русская делегация, как обычно, слегка опаздывала, но когда она появилась, то, конечно, не надо объяснять, кто стал центром ее внимания. Не называя фамилий, скажу, что я был свидетелем небольшой стычки двух приближенных к Лужкову руководителей Москвы, которые пикировались друг с другом: «Я к ней первый подошел!», «Нет, я первый!»

Французы между тем тоже не терялись, они – через переводчиков – наперебой предлагали Кате «постоянную прописку» на Лазурном берегу – кто в Ницце, кто в Каннах, а кто говорил, что у него есть свободная башня в Антибе, прекрасная и нисколько не хуже, чем та, в которой творил Пикассо. На что представитель московской мэрии громко сказал:

– Зачем вы смущаете юную душу? Она же патриотка России! У нас на Кутузовском проспекте стоит прекрасная трехкомнатная квартира, а наверху мастерская с плафоном, это как раз для нее.

Забегая несколько вперед, хочу сказать, что, конечно, нужно было брать башню в Антибе. Потому что, когда Катя вернулась в Москву и у нее возникла проблема с жильем, оказалось, что не то что получить квартиру на Кутузовском проспекте, а просто дозвониться до этих господ из московской мэрии, которые так галантно вели себя на Лазурном берегу, было совершенно невозможно.

Но в тот вечер мы не думали о будущем, то был один из самых счастливых дней в жизни этой 18-летней девочки. Я думаю, он был не хуже, чем ее день рождения в Испании или дебют в качестве художницы в ресторане «Куполь». Я отметил, что когда она уходила из этого зала, то в отличие от своего первого бала в Испании, где она плакала и говорила «Ну не надо… Ну не надо…», она уже шла с гордо поднятой головой, поглядывала на всех свысока, знала себе цену и цену всем этим крутящимся вокруг нее мэрам самых знаменитых городов мира.

А что касается меня, то я не хочу ни приуменьшать, ни преувеличивать свою роль в этом крутом восхождении простой русской девочки в королевы Лазурного берега. Да, я подобрал на Кутузовском проспекте русскую Золушку ростом 186 см, которая разглядывала свои новые трехкопеечные тапочки с таким восторгом, как Золушка – полученные от феи хрустальные башмачки. Да, я привез ее во Францию, приодел, причесал, прочел ей лекцию по истории живописи и другим предметам. Но нельзя сказать, что весь ее взлет произошел только благодаря моим возможностям. Если бы в ней не было необыкновенного обаяния, то и не было бы этой истории. Если бы не было способностей к рисованию, то, наверное, при всех моих возможностях и стараниях, даже если бы я встал на уши, я все равно не смог бы сделать из нее художника. Но так удачно сложились обстоятельства, что на один вечер она стала королевой, и в этом ей помогли я и Лазурный берег.

* * *

С этими словами Стефанович, продолжая вести машину, посмотрел через плечо.

– Может, тормознем и перекусим?

Поскольку руль своего бесценного «БМВ» он мне не доверял, несмотря на мой тридцатилетний шоферской стаж, мне в этом путешествии была отведена роль пассажира и дозорного по заправкам. Но тут я повременил с выбором остановки, я сказал:

– Минутку, это же не конец истории.

– Это конец, – произнес он.