Русские на Ривьере

– Ну ты, гнида! Ты не знаешь, сука, с кем ты связался! Ты думаешь, ты меня кинул и все? Да ты будешь кровью харкать, паскуда! Да я тебя закатаю в асфальт! Я уничтожу твою семью! Ты в страшном сне будешь вспоминать тот час, когда эта идея пришла тебе в голову!…

Короче, Володя высказал ему все то, что каждый день в России один русский бизнесмен говорит другому русскому бизнесмену в условиях конфликтной ситуации. Нотариус выслушал его с каменным лицом. А когда Володя выдохся и упал в кресло, нотариус изрек:

– Дорогой брат Вольдемар, я тебе очень благодарен за то, что ты все это сказал, да еще так громко. Теперь вся твоя жизнь будет посвящена только одному: ты наймешь охрану и станешь охранять меня, как только сможешь. Ведь даже если совершенно случайно кирпич упадет мне на голову, или машина собьет меня на улице, или я утону в море во время купания, то за все это будешь отвечать ты. Потому что пленку, на которой записано, как ты только что угрожал закатать меня в асфальт, – эту пленку мой секретарь уже везет в полицейский участок. Если тебя не затруднит, протяни руку – вот визитная карточка самой лучшей во Франции фирмы, которую я советую тебе нанять для охраны моей персоны и всей моей семьи.

Володя еще похлопал ртом, в котором уже не было ни звука, ни дыхания, и вышел из этого кабинета, проклиная этого гада, мерзавца и жулика. А спустя какое-то время выяснил, что на Лазурном берегу он был не первый и, думаю, не последний, кого надули аферисты. Оказалось, у местных жуликов существует тонкая и годами отработанная система по отлову лохов иностранного происхождения. На окраине Ниццы, за горой Мон-Барон, что по дороге в Монако, стоит даже памятник этому жульничеству, который аборигены Лазурного берега с гордостью показывают туристам. Этот памятник представляет собой полуразрушенный старинный особняк, развалившуюся конюшню и десять гектаров изумительного сада с потрясающим видом на море, которые купил тут некий арабский шейх за какие-то безумные миллионы долларов. Но когда он начал перестраивать развалюху-конюшню под жилой дом для прислуги, то тут же пришла архитектурная инспекция и заставила его не только прекратить это строительство, но и наложила арест на недвижимость. Оказывается, по контракту, который шейх, конечно, не читал, поручив это дело своим французским адвокатам, он обязывался не производить никакой перестройки, а должен был делать только реставрацию. А реставрация во Франции – немыслимо дорогой процесс, поскольку тут царит такой закон: если особняк XVII века сделан из кирпича, то и восстанавливать его можно только с помощью кирпичей и растворов XVII века. А кирпичи, созданные по технологии этого XVII века, продаются в специальных магазинах по цене золотых слитков. Чего лохи, приобретающие недвижимость, конечно, не знают и горят, как погорел тот арабский шейх. Впрочем, с этим шейхом дело кончилось несколько иначе, потому что денег у него было настолько много, что он решил отомстить Лазурномy берегу – он огородил это поместье гнилыми досками и платит ежегодный налог за землю, но не продает поместье, чтобы оно никому не досталось. И любой проезжающий может видеть эти живописные развалины среди ухоженных райских пейзажей французской Ривьеры.

Но у моего приятеля оказался другой менталитет, хотя спустя пару дней полиция заявилась к нему и уже официально поставила его в известность о том, что в случае каких-либо инцидентов с его бывшим партнером он сядет в тюрьму, у Володи, как у всякого русского человека, душа по ночам горела от желания отомстить нотариусу. Он вспомнил, что в период братания у них были совместные похождения по девушкам, и не сам, конечно, а как бы от лица французского доброжелателя написал об этом во всех подробностях жене нотариуса, что вызвало скандал в семье. Нотариус понял, откуда у этого доноса ноги растут. И однажды в 8 часов утра на вилле Дьяконова раздался звонок. Налоговая полиция сообщила ему по домофону, что у них есть санкции прокурора на обыск, поскольку Франция имеет претензии к нему на 200 миллионов франков за неуплату налога на ввезенный капитал. А поскольку в России на моего приятеля тоже было заведено уголовное дело, перед ним встала дилемма: возвращаться на родину и получить расстрел с конфискацией всего имущества или заплатить Франции 40 процентов от ввезенных денег, то есть 40 миллионов долларов, и жить на остаток, значительная часть которого уже потрачена. Стоя у ворот Володиной виллы, полиция сообщила:

– Мсье Дьяконов, если вы сейчас же не подтвердите свою готовность заплатить налоги, мы будем вынуждены произвести обыск и изъятие документов, которые нам необходимы для предъявления обвинения.

Володя понял, что нужно потянуть время и сжечь кой-какие бумаги. Поэтому он сказал им, что он, конечно, может принять у себя налоговую полицию, но, к сожалению, еще не оделся и не побрился. Ведь обычно он встает значительно позже.

– Когда? – спросили французы.

– Где-нибудь часов в десять.