Русские на Ривьере

– Правильно! Давай скажем, что он тебя изнасиловал. А я подтвержу! Ты, вообще, подмывалась после этого? Нет? Очень хорошо. В тебе его сперма осталась?

– Вроде осталась… Слушай, давай его действительно посадим, засранца! Чтоб знал!

– Точно! Ну-ка, давай в милицию, быстро!

И они пошли в милицию, написали заявление, что Невский эту Веронику изнасиловал. Милиция тут же повезла ее на экспертизу. Экспертиза обнаружила сперму. Между тем Невский, придя 2 января в общежитие, попал – куда? Ясное дело – на сабантуй, на пьянку. Потому что наша общага после Нового года еще несколько дней гудит так, что жители из соседних домов жалобы в милицию пишут. Мы для них и в обычные-то дни – бельмо на глазу – творческие, блин, работники! А уж на праздники, когда из каждого окна джаз гремит и пробки летят, – ну, ты сам помнишь! В нашем райотделе милиции жалоб на нас и протоколов о приводах в милицию – тонны! Там, если порыться в архиве, все звезды советского кино свои студенческие автографы оставили в виде объяснений и показаний. Даже ты, наверно…

– Не будем уточнять, Саша. Рассказывай.

– Поэтому заявление этих девок по поводу изнасилования одной из них студентом ВГИКа было для нашего райотдела милиции просто сладостным новогодним подарком! Они прикатили в общежитие на двух машинах, нашли пьяного Невского и забрали его на глазах изумленной хмельной общественности. Привозят в отделение и говорят:

– Вы знаете Веронику Петрову?

– Какую Петрову? – говорит Невский. – Да я такой никогда в жизни…

Потому что он действительно забыл, как ее даже по имени-то зовут. Он и у своей киномеханикши никогда фамилии не спрашивал, а тем более у ее подруги!

– Ничего! – говорят в милиции. – Вот мы возьмем у тебя сперму на анализ, сразу вспомнишь ее фамилию!

– Какую сперму? Вы что, ребята?

– Давай, давай! На анализ!

А Витя же такой веселый, обаятельный парень. И добрый – ты помнишь. Нужно сперму – пожалуйста! Достает свой, по терминологии твоей «России в постели», ключ жизни и начинает им манипулировать на глазах у изумленных милиционеров. Они говорят:

– Не здесь, не здесь, мы тебя отведем!

И ведут его в поликлинику. Причем все это с шутками, с прибаутками, потому что, во-первых, сама ситуация смешная и абсурдная, а во-вторых, сам Витек такой весельчак, ерник, типичный скоморох, за это его Шукшин и любил. Он пришел в поликлинику и громко:

– Товарищи, где тут сперму сдают?

И все время пытается ширинку расстегнуть. Но в конце концов его куда-то заводят, в какой-то кабинет. И говорят:

– Вам как? Дать порножурнал?

То есть у них, оказывается, все есть для этих целей. Но Витя же у нас гордый товарищ, он говорит врачихе, причем солидной даме:

– Да какой порножурнал? Зачем? Вы тут постойте, и все!

Она говорит:

– Мерзавец! Негодяй! Как вы смеете!

Ладно, берут у него сперму на анализ и опять тащат в милицию, прессуют: «Лучше по-хорошему сам признавайся, как изнасиловал гражданку Петрову!» Мол, за признание – полнаказания, ну и прочие сказки. Но Витя: «Ребята, какая Петрова? Вы чего?» Тут они берут с него подписку о невыезде из Москвы и отпускают до получения результата сравнительного анализа спермы. Витя приходит в общежитие, ложится спать, а утром идет во ВГИК на занятия. А там первый урок – история кино, как обычно. И с похмелья все студенты на третьей минуте уже храпят, а Витя идет в кинобудку к своей зазнобе. Она ему отдается и по ходу дела говорит со страстью:

– Ну, гад, изнасиловал мою подружку? Она тебя засадит!

Он с изумлением говорит:

– Какую подружку?

Она говорит:

– Ну как же! Помнишь Новый год?

Тут он вспоминает, что действительно была там и подружка. Но он же шутник, ерник, он спрашивает, будто с трудом вспоминая:

– Так это я с тобой был на Новый год?

Она говорит:

– Ах ты, сука! Ты даже не помнишь, с кем ты в Новый год был? Ну, смотри, я тебе устрою!

Но поскольку весь этот разговор происходит во время определенного лирического процесса, то и ее угрозы звучат как бы в шутку.

А тем временем в милиции процесс уже пошел, то есть там заводится уголовное дело. Которое попадает к следователю – правильной и несчастной советской женщине, члену КПСС. И когда к ней приходит этот серафим со своими шуточками под рязанского Швейка и говорит: «Здрасьте, вы меня вызывали?» – она ему очень сухо и протокольно отвечает:

– Вы приглашены по делу об изнасиловании…

Но Витя же в своем амплуа, он продолжает Ваньку валять:

– Я вообще по этому делу специалист. Если вам надо помочь, то я…

Она говорит:

– Вы вообще отдаете себе отчет, с кем вы разговариваете? Я следователь.

Он говорит:

– А что, следователи – не женщины? У вас дырочка, а у меня пипирочка.

Она вызывает караул и говорит:

– Вот этого типа, чтобы он охолонился, на три дня в КПЗ. А через три дня я продолжу допрос.

И его уводят в камеру предварительного заключения.