Русские - не славяне?

— повествуют летописи времён династии Чу. В них рассказывается о диком племени хиунг-ну, предшественниках, как полагают, самих гуннов, впоследствии опустошивших большую часть Европы, которые уже тогда тревожили мирных земледельцев западных приграничных земель Китая. К IX в. до н. э. они стали наносить такой существенный ущерб, что император Суань (827–781 гг. до н. э.) был вынужден предпринять против них военные действия. Его карательной экспедиции удалось отбросить племя хиунг-ну далеко на запад от границ Китая. Будучи исключительно оборонительной мерой, этой акции было суждено иметь неожиданно широкие последствия для территорий, расположенных на расстоянии многих сотен миль к западу от поля боя, так как отступающие неизбежно вытесняли своих западных соседей с их традиционных мест стоянок. Те в свою очередь столкнулись с другими племенами, которые в подходящее время внезапно напали на племя, обитавшее к западу от них, так что вскоре вся степь пришла в движение: каждое племя нападало на своего западного соседа, пытаясь овладеть новыми пастбищами. Важно ещё отметить, что всё это смятение совпадает с периодом тяжелейшей засухи, которую Элсворт Хантингтон приписывает приблизительно 800 г. до н. э., и она вполне могла послужить дополнительным фактором для передвижения народов в западном направлении. [277]

И действительно, из других источников известно, что где-то в районе Средней Азии массагеты напали на скифов и сдвинули их с их пастбищ. Сдвигаясь на запад, скифы наткнулись на киммерийцев. Разводить руками и ссылаться на форс-мажорные обстоятельства никто не стал. «Пастбища мне нужны, а ты — нет» — вот и вся конструктивная аргументация.

Обмен мнениями киммерийцы проиграли и отправились искать нового счастья по двум направлениям: через Дарьял в царства Ван и Урарту — и по степям на Запад, к Дунаю. Тогда и получилось, что один их «рукав» напал на «чернолесцев», а второй обрушился на Кавказ.

Скифы, однако, продолжили их преследование. Тех киммерийцев, что пошли на запад, прогнали до самого края степи, до Карпат. Далее, собственно, идти было некуда: в горах степнякам делать было нечего, а на Венгерскую равнину отступать захотели не все: