Русские - не славяне?

Соответственно, начинается движение. Кто-то тянется к импортам, кто-то — к импортёрам. Постепенно складывается новый узор в историческом калейдоскопе. На ясторфской периферии, на лужицком теле, на кельтской культуре вырастают латенизированные германские общности — пшеворская, оксывская и зарубинецкая.

А может, и не германские. Ясторфская периферия — не обязательно германцы. Ведь в пограничье всегда есть возможность для смешения населения и образования, таким образом, новых этносов.

Каких?

Имеется одно очень тонкое наблюдение:

когда в середине I в. до н. э. началось расселение предков исторических германцев из ядра ясторфской культуры в междуречье Эльбы и Одера, племена, близкие им и втянутые в орбиту их действий, стали германцами, группы же, оказавшиеся в стороне и втянутые в орбиту других народов, стали другими народами. [381]

Вот взять, к примеру, оксывцсв. Покорили они племена поморской культуры, взаимно оттолкнулись с пшеворской, сдвинувшись к северу, — и вот уже пошёл этногенез одних народов. Например, ругов. А часть пшеворцсв после столкновения отправилась к югу — и вырисовываются скоро германские племена вандалов и бургундов. А ещё одна часть осталась на месте, принимала и отдавала этнические импульсы в окружении балктов — и вот становится венедами.

Керамика. Лужицкая культура

Римские авторы, кажется, подтверждают это. На пшеворскую территорию они помещают лугиев. Это германское племя, которое активно участвовало в Маркоманнских войнах. Но это было позже, в 166–180 годах уже новой эры. Выходцами из пшеворской культуры считаются также вандалы, бургунды и… венеды! Новое ли они население, переработанные ли в новых культурных общностях иллирийские венеты — не так важно. Важно, что этнонимы эти не только похожи, но и всегда путались древними авторами. А значит, некая самоидентификация новых венедов со старыми венетами могла, а в условиях жёсткого тогдашнего почитания предков и должна была, сохраняться.

Возможно, с этим обстоятельством и связаны глухие отзвуки русской идентичности с вандалами, как оно отразилось в — спорной, правда, — Иоакимовской летописи:

По устроении Великого града умре Славен князь, а по нем владаху сынове его и внуки много сот лет. И бе князь Вандал, владая славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многи земли на вскрай моря повоева и народы себе покоря, возвратися во град Великий. По сем Вандал послал на запад подвластных своих князей и свойственников Гардорика и Гунигара с великими войски славян, руси и чуди. И сии шедше, многи земли повоевав, не возвратишася. А Вандал разгневався на ня, вся земли их от моря до моря себе покори и сыновом своим вдаде.

Или постоянный рефрен идентификации русов и рутов в раннем Средневековье. Мы к этому ещё вернёмся, но ведь руги — это выходцы из той же оксывской культуры, столь же латенизированного варианта ясторфской.

То же касается и зарубинецкой культуры. Некоторые отважно помещают её в список праславянских. Но мы этого делать не будем. До достоверных славян тут ещё далеко — лет семьсот. И пока «за-рубинцы» — ещё этнически разумно не определяемый конгломерат; Ствол, из которого ещё отрастут разные ветви. Возможно, славяне в том числе. Но тогда в праславяне можно с тем же успехом записать и африканского «Адама», и австралийских аборигенов, и ностратических охотников на мамонтов. Оно, конечно, так и есть — все эти люди, как мы знаем, генетически предки русских и есть. Но всё же разницу между биологическими предками славян и праславянами как племенами хотелось бы твёрдо обозначить.

В общем, мы в любом случае видим — археологи видят — возникновение пшеворской и зарубинецкой культур на ясторфской периферии в результате латенского воздействия. Носители этих культур не сразу и оторвались от корней: они явно были вовлечены в орбиту действий выходцев из ясторфской культуры. Их по-кельтски согнутое оружие и керамику фиксируют в ряде памятников в междуречье Эльбы — Заале и на Майне. Как полагают, это связано с движением на запад германцев Ариовиста, с которыми довелось воевать Юлию Цезарю.