Русские – не славяне?

Примечание про славянских богов

Мир древних людей был наполнен богами, божествами, духами и прочими нематериальными субъектами. Ибо в мире творилось много непонятных вещей, а ни учителя физики, ни философа, чтобы разъяснить их суть, рядом не было.

Уже неандертальцы стали провожать своих покойников. Уже у них, значит, была вера в загробную жизнь. И значит, во что-то (или в кого-то) трансцендентное. Что человеческим умом необъяснимо. И человеческим хотеньем неуправляемо.

Прихотливый ум кроманьонца в ответ на тот же вызов изобрел невероятное количество управляемых реальностей. Начиная с изображения оленя на стене пещеры, в которого нужно было ткнуть копьем, чтобы Дух Оленя позволил поразить настоящего зверя. И заканчивая — пока — сайентологией.

Индоевропейцы среди этих изобретателей были не из последних. Одни греческие мифы чего стоят! А мрачноватые религии Междуречья! А арийская Авеста! А жестокая красота скандинавской космогонии!

Как пишут интересные, хотя и идейно ангажированные исследователи этой темы, —

— «Веды» отражают уровень идеологии первобытно-общинного общества, еще до его разложения при переходе к классовому обществу. Этому соответствует безрелигиозный этап истории человеческого общества. Развитая система божеств возникает при возникновении имущественного неравенства и при необходимости подтверждения законности власти богатых слоев населения над остальным обществом. При этом в первую очередь возникало поклонение божествам, олицетворяющим силы природы. Именами богов становились названия этих сил природы, от негативного влияния которых первобытный человек пытался спастись путем простейших магических действий. Возникавший на более поздних этапах истории пантеон богов у всех народов, выделившихся из индоевропейского единства, был в чем-то подобен. Индийский пантеон «Ригведы», возникший примерно во 2 м тысячелетии до н. э., состоял, в основном, из мужских божеств, олицетворяющих грозные небесные явления. Женских божеств у древних индоевропейцев было очень мало и о них остались весьма неопределенные лирические предания. Основными объектами почитания были дэвы (слово, родственное латинскому «deus»). Слово это — производное от корня «div», связанного с понятием сияния, и его можно понимать как «сияющий», «блистающий». Великий бог-отец у ариев назывался Дьяус, у греков — Крон, у римлян — Юпитер. Позже он был почти забыт и почитался как отец более позднего Пантеона богов. Богом войны у индусов был Индра — воплощение грозы, бури и т. д. У греков это Зевс, у скандинавов — Тор, у славян — Перун. Все они вооружены мощным оружием, мечущим молнии. У индусов это — «ваджра», у скандинавов — Молот. Бог солнца — Савитар, у греков — Гелиос. Почитались солнечные братья-близнецы Ашвины — мужья Сурьи — дочери бога солнца. Греческие Диоскуры, славянские — парные боги — Лада и Лель. Богиня Земли — Адити, греческая — Гея — таинственная мать богов. Ушас — богиня зари (греческая Аврора) и т. д. и т. п. Почитались также прекрасные апсары, у греков — нимфы, у славян — лесные и водные русалки. [213]

А сколько до нас не дошло! Сколько народов унесла в темноту небытия беспощадная карусель времени, не оставив нам даже имен их богов…

Славяне здесь пребывают в некой срединной позиции. По большому счету, мифов и легенд, послуживших основой для религиозных конструкций, история нам практически не оставила. С другой стороны, мы не только знаем имена основных богов, но и представляем, кто за что «отвечал». Спасибо христианским хронистам и обличителям!

Скажем, Гельмольд, Саксон Грамматик, Герборд и другие авторы донесли до нас сведения о пантеоне западных славян. Впрочем, в каком-то смысле и общеславянском. Судя, во всяком случае, по классическому обзору древних славянских святилищ, сделанному И. П. Русановой и Б. А. Тимощуком.

Здесь у нас фигурируют Святовит, а также три, кажется, более мелких бога — Яровит, Поревит и Руевит.

По крайней мере с двумя божествами были связаны календарные обряды. Яровит, имя которого происходило от корня «яръ» (сила, свет), считался богом, пробуждающим природу. В одном из гимнов говорилось: «Я покрыл равнины травой и деревья листвой. Я приношу полям урожай, а скоту — приплод».

Его антагонистом считался Руевит. Посвященные ему празднества проводились в начале осени, когда природу благодарили за собранный урожай. …Поревит считался богом середины лета.

Все вместе они составляли ипостаси триединого божества Триглава, олицетворявшего ежегодный (с лета по осень) период роста растений и размножения животных. [102]

Главный — Святовит, которого называли «богом богов». Он считался богом войны и защитником полей:

Перед началом военных действий к Святовиту обращались для обеспечения будущей победы. Для этого использовали коня в качестве оракула. Его заставляли пройти по ряду скрещенных пик. Если конь проходил его не останавливаясь, то верили в благоприятный прогноз, считая, что бог будет сопровождать воинов в походе. Индоевропейский образ коня-пророка имеет точные параллели в Авесте, встречается в балтийской культуре и отразился в образе «вещего коня» в русском фольклоре. [102]

Судя по всему, это были основные боги для всех славян. Во всяком случае, в XVIII веке православный св. Тихон осуждал «бесовские игрища», посвященные —

— «древнему идолу» Яриле.

Корни этого культа — явно в далеком индоевропейском прошлом, когда будущие славяне и будущие германцы составляли единую общность, чтобы от ежегодных Ярилиных празднеств пошло само слово Jahr — «год».

Из индоевропейского общего бытия дошел и бог огня Сварог, который соотносится —

— с индоевропейским *svargas («солнечное небо») от *svarati «блики, блески». Суффикс / og показывает, что его имя скифского, то есть иранского происхождения.

Сварог считался сыном Дажьбога, —

— славянского бога солнца, объединяя образы земного и небесного огня. Славяне именовали домашний огонь в очаге Сварожичем (сыном Сварога).

Возможно, само имя его соотносится с иранским Веретрагной, который тоже был богом-кузнецом, связывался с огнем и его порождающей силой.

Из того же арийского круга происходит и Симаргл. Он явно имеет корни в Симурге (Сэнмурве), индоиранском божестве в образе крылатого гриффона.

Возможно, Симаргл связывался с функциями бога-воина, и в славянском фольклоре он соединился с орлом.

Хорс — тоже индоевропеец. Он сохранился не только у славян, но и у иранцев под именем Хурсид. Там он тоже олицетворял солнце. А от солнца, как известно, зависит и все хорошее. Хорсовое.

Даждьбог, как считается, происходит —

— от славянского корня «даждь», что означает «дать», «давать».

Восточные славяне ассоциировали солнце с Даж(д) ьбогом, как о том свидетельствует Ипатьевская летопись:

— и по семь царствова сынъ его именемъ Солнце, его же наричають Дажьбогъ… Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогъ.

А у южных славян некий Дабог представлял собою мифологизированный образ земного царя, противопоставляемый богу на небе.

А вот бог ветра Стрибог — опять индоевропеец. Его наименование восходит к индоевропейскому корню *srei — «дуть». Да и современные «струя», «струиться» соотносятся с ним же.

Перун, поклонение которому зафиксировано документально в договорах русов с греками и который считался богом грозы и молний (и дружинников), поднялся сквозь толщу времен опять-таки из индоевропейских глубин:

Его наименование восходит к индоевропейскому корню *реr (perk), perk (perg) с значением «ударять», который встречается в большинстве индоевропейских языков, где имеются сходные образы бога-громовержца. Несомненно, Перун является очень древним богом, известным всем славянам.

Наконец, Велес (Волос), который также зафиксирован в качестве бога руси в договорах русов с византийцами, — тоже из индоевропейцев! Во всяком случае, согласно этнолингвистическим исследованиям Р. Якобсона. В них показано, что —

— Велес является древним славянским богом, входившим в общий индоевропейский пантеон.

Кроме того, что Велес был —

— скотий богъ —

— он «отвечал» еще и за подземное царство, посмертный мир и саму смерть.

Этимологически возможно провести параллель между славянским Велесом и ведическим богом-волшебником Варуной, который обозревает мир тысячью глаз, поддерживает космический порядок и колдовством ослепляет своих противников. В «Ригведе» он носит двойное наименование Варуны-Асуры. Славянский Велес также имеет двусложное имя — Велес. Вторая часть соотносится с Асурой, равно как со старым кельтским богом Есусом, изображаемом с бычьей головой, и со скандинавскими асами.

Некоторые, правда, утверждают, что не было никакого общего индоевропейского пантеона. Ибо —

— нигде лексики индоевропейских языков не расходятся так разительно, как в терминах, касающихся религии…

А включение божеств соседних народов в свой пантеон было настолько распространенным явлением, что даже нет смысла приводить примеры. Их все прекрасно знают. Половина классического греческого пантеона — негреческого (а часто и неиндоевропейского) происхождения.

И главное:

Судя по именам из пантеона Владимира, у иранцев были заимствованы лишь несколько божеств, причем неизвестно, насколько заимствование имен отражало заимствование и соответствующей ритуально-культовой практики. Факт в том, что д. — рус. Хърсъ и Симарьглъ — иранские по происхождению имена. Возвести их через славянский к и.-е. невозможно чисто фонетически. В частности, Хърсь: Хурсъ явно является отражением сармато-аланской формы *χor-s / *χūr-s «Солнце-царь», восходящей через о. — иран. *hwar — к тому же и.-е. *swel — (: *sāwel —: *sāwol —: *suwél —: *sŭl-), что и о. — слав. *sŭlnĭce (< *sul-n-iko-) «солнце». То есть, грубо говоря, «Хорс» и «Солнце» — это одно и то же слово, но в иранской и славянской озвучке соответственно. [27]

Заимствование это, согласно распространенному среди лингвистов мнению, могло происходить в рамках черняховской и, вероятно, пеньковской культур, когда в течение длительного времени существовал симбиоз иранцев и славян:

иранский лексический пласт в о. — слав. присутствует, и его нельзя объяснить общим наследием.

Очень основательные соображения. С точки зрения лингвистики. А с точки зрения истории? Как в ее философском, так и в простом человеческом, бытовом измерении?

Да, теонимы Хърсъ, Симарьглъ и, как говорят, Стрибогъ — иранского происхождения. Но вот были ли они заимствованы у иранцев? Как это заимствование представить? Князь Владимир, раздумывая о новом общегосударственном древнерусском пантеоне, посылал делегатов к персидскому шаху с просьбишкой богов подзанять? Вряд ли. Значит — возвращаемся к началу — эти боги были заимствованы во время некоего симбиотического периода в жизни праславян и иранцев.

Но тут изящно пожимает своими точеными плечами История. Где, когда, какие иранцы? Сарматы? Нет, никогда с ними симбиоза не было. Нападения — были, разгром зарубинецкой группировки сарматами — был. Но при чем тут славяне, которые появились-то лишь в V веке и лишь в полосе от Житомира до Праги? Где и когда на этой территории осуществлялись настолько обильные контакты с иранцами, чтобы люди, вполне уверенно воевавшие с Византией и гордые собою, захотели переформатировать свой пантеон?

Может быть, это произошло до славян? У венедов-«киевцев» времен черняховской культуры? В это время и в этом регионе иранцами «работали» аланы и те же сарматы. Но не то что симбиоза — даже контактов алано-венедских и сармато-венедских не прослеживается. Разве что в ходе попыток готских королей — во главе «черняховских» вооруженных сил — завоевать их. Но воля ваша — на симбиоз это мало похоже. Мало похоже и на то, что у венедов могла зародиться после этого охота перенять у алан или сарматов их божество.

О возможности перенять Бога-Солнце у аваров и говорить невозможно: отношения между ними и славянами складывались совсем не комплиментарно. Прийти такое в голову могло примерно с такой же вероятностью, как русскому танкисту на Курской дуге — перекрасить звезду на свастику.

Поскольку удовлетворительных ответов на эти вопросы не существует, лингвисты переходят на следующий рубеж:

В историческую эпоху у славян фиксируются солярные божества под разными именами. Это также свидетельствует о том, что единого «бога-Солнца» на общеславянском уровне, возможно, просто не существовало. Вспомним также, что одно время имперсонатором солярного божества («Кровавого Солнца») считался сам князь Владимир. [27]

Но дальше поднимает брови уже Философия.

Во-первых, можно указать на то, что у каждого народа в процессе его религиозного развития непременно появляются боги: а) солнца, неба; б) урожая, плодовитости, секса, любви; в) грозы, дождя, ветра; г) войны, смерти.

И это естественно. Всегда существовали явления, природа которых древнему человеку не была понятна. Но зато было желание повлиять на них. Потому он и создавал себе богов как посредников между собою и природными силами. А поскольку в центре этого уравнения стоял этот самый человек, то и посредников он создавал под себя. То есть таких, которые точно его поймут и донесут его желание до природных явлений без искажений. Они должны быть не просто богами… —

— они должны быть его ЯЗЫКА богами!

Они понимать должны человека!

А теперь представим себе ситуацию, когда народ обращается не к собственному Солнцу, а к чужому, рискуя, что тот его попросту… не поймет! И значит, выбор новых богов означает выбор нового языка.

А ведь язык — это этнос. И наоборот. Следовательно, выбор новых богов означает выбор нового этноса.

Ибо очевидно: для того, чтобы сменить посредников между собою и солнцем, между собою и смертью, между собою и урожаем, между собою и любовью, — необходимо не только бросить своих прежних, испытанных и родных богов. Но и добиться посредничества и приспособиться к посредничеству этнически чуждых сил. Таким образом, неизбежным становится требование и самому подверстаться под этих чужих посредников. А процесс смены маркеров и ориентиров, характеризующих материально-культурные, идеологические и морально-менталитетные особенности человека и тем более этноса есть их этническое переформатирование. Превращение в другой народ.

В ответ, правда, немедленно приводятся в пример христианство или ислам — дескать, разве стали русские другим этносом, приняв христианство при князе Владимире? Конечно! Конечно, стали! Они стали новым народом — православным. И даже новое самоназвание приняли — крестьяне. То бишь христиане. Точно так же египтяне стали арабским народом после принятия мусульманства из рук арабов. И не стали те, кто сохранил свои верования, как копты.

И это притом, что в случае с этими мировыми, экуменическими религиями речь идет даже не о замене своих богов на чужих, а о смене всей цивилизационной парадигмы! Замена же одних языческих богов на другие проходит не в пример легче, но и замена этнического самовосприятия тем более окончательна. Где, к примеру, те многочисленные скандинавы, что стояли у истоков русского государства? Сменили Тора на Перуна — и нет их! Одно лишь имя руси осталось — и то споры вокруг него не умолкают…

Во-вторых, наличие древнего общего индоевропейского пантеона обосновывается не одними лишь этими историософскими соображениями, но подтверждается и тем, что этот пантеон — прапантеон — поддается реконструированию. Довольно неустойчивому, конечно. Но вот такой ряд —

Зевс и Хронос

асуры и дэвы

асы и ваны —

— указанный одним из очень интересных исследователей языческих культов, выступающим в интернете под ником zaslany_kazak, действительно обозначает вполне внятную тенденцию. Тенденцию постепенного замещения новыми, как бы «очеловеченными», богами — прежних. Иными словами, замены полностью не— и внечеловеческих, надчеловеческих, потусторонних сил — гомоморфными образами, в которых воплощались черты пусть и могучих, но «человеков». «Стихии» заменялиь «людьми».

И видим мы, таким образом, тот этап религиозного сознания доарийских индоевропейцев, когда они еще не разработали четкой божественной иерархии, но уже относили явления и их проявления к определенным экстраординарным, высшим — но все же «очеловеченным»… нет, лучше человекоподобным, — силам.

И zaslany kazakблестяще подмечает этот процесс, этот этап смены религиозных ориентиров! Действительно, есть в скандинавской мифологии асы и ваны — некие противостоящие друг другу корпорации богов не богов, но в целом сил экстраординарных. И в этой же мифологии, из этих же сил выделяются едва ли не у нас на глазах разные Одины, Торы, Локи, Фрейры… Можно наблюдать процесс переосмысления древних религиозных представлений, «деколлективизации» их! И скандинавские мифы эти процессы едва ли не репортажно фиксируют. Где-то там, в Аустрвеге, в Азии, у Азова… да-да, там была когда-то та самая «вторая прародина индоевропейцев»!.. Жили там асы в своем обиталище божественном — в Асгарде, «городе асов». А другие боги, звавшиеся ванами, жили в своем вместилище — Ванахейме, «доме ванов». И те и другие были силы не добрые и не злые. Просто — Силы. Ваны ответствовали за плодородие, отчего владели также всякими колдовствами, пророчествами и якшались с совсем уж потусторонними явлениями. А асы отвечали за все прочее… Но… обязаны были эти силы оппонировать! Какой же мир без этого! Вот асы и воевали с ванами. И в процессе этой войны, рассказ о которой явно отражает коллизии в ходе миграций тех индоевропейцев, что стали предками скандинавов, боги-«гомункулусы» все больше и выходят на первый план. Поступая почти как люди.

Вот так и происходил переход божеств из сил стихийных в образы. Плохие или хорошие, но — конкретно-антропоморфные. И именно потому —

— нигде лексики индоевропейских языков не расходятся так разительно, как в терминах, касающихся религии, —

— что из той кипевшей будущими народами «второй индоевропейской прародины» люди уходили, унося с собою, фигурально говоря, асуров и дэвов, а в процессе миграции «конкретизировали» их в образы, связанные уже с новыми реалиями, «изобретали» Одинов и Торов…

И влияли на это «перевоззрение» многие факторы. И контакты с другими этносами. И перемещение в новую природную среду. И утеря связи с носителями прежних религиозных представлений. И включение в свое мировоззрение туземных богов, что естественно для человека того миропонимания.

Конечно, по этому пути можно попытаться пройти и в обратном направлении. И там мы увидим, что, например, —

— греческий Зевс, индийский Дьяус, балтский Диевас, германский Тиу, кельтский Тевтат, хеттский Тиват, этрусский Тин —

— с очевидностью восходят к —

— праиндоевропейскому deiuo — «дневное, сияющее небо».

Имя бога грома —

— восходит к праиндоевропейскому perk — или tar — и обозначает гром (индийский Индра, кельтский Таранис, германский Донар, скандинавский Тор, балтский Перкунас, славянский Перун) … Бог Грома являлся покровителем той самой военной дружины, которая пришла на смену племени как целостному коллективу в период походов индоевропейцев —

да-да! —

— на запад, восток и юг (2 тыс. до н. э.).

Ну и так далее.

Конечно, до Хорса и Симаргла отсюда еще далеко. Но из только что приведенного примера видно, что столь важный образ, как образ солярного божества, предки славян не могли получить от кого-то. Не став этим «кем-то». Могли только вынести из «котелка» прародины и затем «очеловечить» самостоятельно. Что они, кстати, и сделали, создав Дажьбога.

Так или иначе, но если после «А» проговаривать «Б», то либо замены одного бога Солнца другим не было, либо необходимо допустить смену национального лица этноса. Ибо слишком много своего появляется у каждого народа в тех природных условиях, где он оказался; слишком много волхвов и друидов имеют свой кусок хлеба с маслом на этой теме, чтобы замещение собственных богов чужими было делом легким и простым.

Тогда остается одно. Славяне пронесли культ Хорса через века, еще от стадии скифов-пахарей.

Но, во-первых, тогда Хорс представлял бы собою общеславянское божество, чего мы, однако, не наблюдаем. Нет Хорса в общеславянском пантеоне. Такого общего пантеона, правда, тоже нет — но все-таки некоторые боги бытовали и у восточных, и у западных славян. А Хорс — только на востоке. И значит, связан он именно с каким-то восточным племенем. Может быть, даже и не славянским. Ибо разве славянские только племена вошли в состав древнерусской народности?

Даже, скорее всего, не славянским было то племя. На эту мысль наводит следующее основательное замечание уже знакомого нам wiederda:

Присутствие одновременно Хорса и Дажьбога в Киевском пантеоне, возможно, объясняется тем, что эти божества персонифицировали различные аспекты солярности. Альтернативно, Хорс у славян вообще мог утратить прямую связь с солнцем и получить какую-то другую специализацию (напр., как бог-покровитель конных воинов…).

Что это за племя? Давайте его поищем.

Еще раз констатируем: симбиоза славян и сармато-алан в рамках черняховской культуры быть не могло. Поскольку славяне могут отождествляться лишь с киевцами, а сармато-аланы с последними едва ли ладили.

В пеньковской культуре — у антов — тоже значимого сармато-аланского элемента не отмечается. Тюркообразный гуннский есть, а этого нет.

Остается обратиться только к более поздним временам. Когда тюрки и затем хазары выдавили остатки алан из степи либо ассимилировали их. Вот тогда в поселениях роменской и крайней верхней пеньковской культур встречаются остатки кочевнических хозяйств. Возможно, это и были аланы-«хорсоносители», которые, таким образом, стали одним из компонентов нарождающегося народа северян.

Принять аланский культ Солнца северянам, собранным из осколков «пеньковцев», «роменцев», «колочинцев», «именьковцев», возможно, остатков гуннов, болгар и алан — то есть этносу не только новому, но и сборному, — кажется вполне логичным. При условии, что «хорсоносители» были приоритетной группой. Каковой они, вероятно, и были, ибо прослеживается в северянах степной колорит.

И вот после покорения северян русами вместе с включением их в состав древнерусского государства и культ Хорса мог быть включен в качестве дополнительного в общерусский пантеон. В качестве непосредственного физического олицетворения бога-солнца Дажьбога в виде солнечного диска. А если и в качестве замены — то по государеву велению и в интересах державы. Отчего в государственной столице Киеве стоял на капище идол Хорса, а ходившие под государством племена продолжали оставаться одни — «Дажьбожьими внуками», а другие — «сынами Хръсови».

ИТАК:

Середина V века — VII век. На землях прежней черняховской культуры возникает и развивается пеньковская культура, образованная, скорее всего, метисированными культурно и биологически выходцами из венедо-готского (киевско-черняховского) пограничья. Пеньковская культура возникала через разрушение черняховских поселений под верховным сюзеренитетом гуннов, а впоследствии — их преемников из «новых» кочевых племен, вероятно кутригуров (см. рис. 33).