Русские – не славяне?

Между тем во времена ранней истории человечества деление по принципу «свой — чужой» основывалось не на различиях в языке. В конце концов, непонятные слова, исторгаемые из уст чужака, — все равно слова, а не «немое» мычание. А основывалось оное деление на различии более существенном: «мы, люди» и «не мы, не люди». Чему в истории мы, как говорится, тьму примеров слышим. Немец — он для нас немец. А для себя он — deutsch. А deutsch восходит к theod — «люди», «народ». Отсюда, кстати, высказываемые кое-кем подозрения, что и «чудь» наша летописная — какой-то отголосок германцев. Ибо финно-угорской этимологии не имеет. А вот зато имеет прозрачное значение в славянском языке. И потому всем кажется понятным: чудь — чудные, значит.

Примечание про чудь

А вот и не значит.

Словом thiudе в сказках собственно финского народа саамов называли врага, притесняющего лопарей, или иначе — «преследователь, разбойник». А название чудью древнего финского населения было занесено на Север именно славянскими переселенцами. А кого они называли этим словом до того — неизвестно. Первоначальное «чудо» ничего общего с «чужаком» — который чудной — не имело. Возможно, все пошло от древней основы kаdoj — «слава, честь». Но в рассматриваемый период из всех вариантов, о коих гадали филологи, ближе и логичнее как раз и оказывается готское thiudа — «народ».

Так что вопрос остается открытым. Славяне с готами контактировали. Точнее, протославяне — в рамках черняховской культуры. Занести это название на север, где они вновь встретились с готами — уже скандинавскими, но, несомненно, родственными, могли. Особенно, если учесть, что славяне точно, археологически доказано, встретились возле Ладоги с местным скандинавским населением. В том числе, не исключено, и с острова Готланд. Не дает ли это ключик к пониманию того, почему так жестоко обошлись славяне с той скандинаво-финно-кривичской Ладогой, вырезав ее до последней курицы и спалив до последней собачьей будки? Если уж автор «Слова о полку Игореве» помнил о «времени Бусовом», о распятии антских вождей готским королем Германарихом, — то можно предположить, что нелюбовь к «чуди» несли в себе и предки древнерусского поэта?

По тому же принципу: «мы, люди» и «не мы, не люди» определялись на этой планете и другие народы.

Но, собственно, эти гипотезы, с одной стороны, ломятся в открытую дверь, а с другой — ничего и не доказывают. «Анты», как мы выяснили, и в германских языках сводятся к «внешним», «другим» — что, однако, не говорит о том, что они были немцами. Ибо корень понятия — индоевропейский, присущий всем народам, что говорили на его диалектах. В том числе и аланы — хотя и не кровные индоевропейцы, но через сарматов ставшие носителями одного из индоевропейских диалектов.

И… Если «анты» так замечательно объясняются из готского, не имели ли они отношения к этому народу? Или, скажем осторожнее, — к населению черняховской культуры?

Однако не слишком ли лихо — делать такие умозаключения на основании одного лишь этнонима?

Что ж, у нас есть еще кое-что. Несколько исторически зафиксированных имен антов.

Три антских имени вот в этом отрывке:

Угнетаемые набегами неприятелей, анты отправили к аварам посланником Мезамира, сына Идаризиева, брата Келагастова…