Русские ночи

Фауст. Ты заметишь эти противоречия в каждом веке: романтизм в веке древнего классицизма, {* Шевырев в своей "Теории поэзии" (Москва, 1836, стр. 108, 109) сделал весьма остроумное, новое и глубокое замечание, которое показывает древний мир совсем с другой точки зрения, нежели с которой мы привыкли на него смотреть. Он нашел, "что примеры, которые выбирает Лонгин {72} в своем сочинении из писателей языческих, все отличаются особенною возвышенностию мысли, и не столько во вкусе древнем, сколько в нашем романтическом... сих-то мыслей, более близких нашему духу, нашему христианскому стремлению, ищет Лонгин в писателях языческих и открывает в них сторону совершенно новую и нам родную". В самой книге Шевырева это мнение подкреплено неопровержимыми указаниями.} реформацию в веке папизма... примеры без конца. - Что значат эти противоречащие явления? можно ли согласить их с тем понятием, которое обыкновенно составляют о духе времени? есть ли он действительно необходимая форма деятельности человеческой? нет ли другого, более сильного деятеля во всех исторических явлениях?

Виктор. Я уже упомянул о народном характере...

Фауст. Это выражение я несколько понимаю, - но не знаю, в обыкновенном ли смысле.

Вячеслав. Определение этого слова очень просто: характер народа есть собрание его отличий от других народов...

Фауст. Очень ясно! Иван не Кирила, а Кирила не Иван; остается решить безделицу: что такое Иван и что такое Кирила?

Вячеслав. Этого никогда нельзя решить...

Фауст. Не знаю...

Виктор. Попытайся...

Вячеслав. A la preuve, monsieur le detracteur! a la preuve! {Докажите, г-н хулитель! Докажите! (франц.).}

Фауст. Вы меня ставите, господа, в презатруднительное положение... вы не знаете, как трудно вывести на свет мысль, которую почитаешь новою! какими окольными путями надобно идти, со скольких сторон обходить, сколько протверживать задов, с каким прискорбием разрушать все, что может препятствовать ее существованию... В настоящем состоянии умов для объяснения всякой мысли надобно начинать с азбуки, ибо люди гоняются за одними выводами, тогда как все дело - в основании; а между тем, часто эта мысль состоит из четырех слов, - что еще хуже, иногда эта мысль совсем не новая, она уже сидит в голове современников, - а приходится бить молотом по черепам, чтобы выпустить заклепанную затворницу; что еще хуже, у иных треснут черепа, а они этого и не заметят!

Виктор. О! о! господин смиренный философ! какая самонадеянность...

Фауст. Нет! человек, который пестуется с мыслию, похож на попечительную матушку, у которой дочери на возрасте; их пора выдать замуж, а для того надобно их вывозить в свет, для того принарядить, подчас их похвалить, подчас побранить их сверстниц - одно худо: часто, несмотря на все материнские попечения...

Вячеслав. Невесты не находят женихов! - смотри, чтобы и твоей милой дочери век не остаться в девках.

Виктор. К делу! к делу! без отговорок! нельзя безнаказанно обвинять целую эпоху в сумасшествии, не показав, что такое не сумасшествие?