Русские отряды на Французском и Македонском фронтах. 1916–1918. Воспоминания

Наш посланник в Афинах князь Демидов, выражая протест против командирования русских войск в Афины, требовал их возвращения в Македонию. Требование его, однако, не могло быть немедленно удовлетворено вследствие слабости высаженного отряда и неуверенности в прочности политического положения. Лишь после того, как в Афины прибыл г. Венизелос, ставший во главе нового правительства и установивший твердый порядок, приемлемый для союзников, русские войска, вступившие к тому времени вместе с остальным отрядом в Афины, могли быть отправлены по железной дороге в Салоники.

Случилось это лишь в начале июля. Русские батальоны были перевезены по железной дороге до станции Plati, a затем они двинулись походным порядком в район Banica, где находился штаб 2-й особой дивизии.

В районе Banica дивизия находилась до конца июля. Моральное состояние ее частей стало быстро ухудшаться под влиянием тех реформ, которые принесло революционное время в России и которые оказались для армии смертельными. Авторитет офицеров упал, ибо в них хотели видеть остаток прежней власти, против которой шло со всех сторон усиленное гонение. К тому же офицерская масса, привыкшая только к честному исполнению своих обязанностей, оказывалась нередко бессильной вступать в словесные «дискуссии» с хорошо натасканными и часто мало добросовестными агитаторами. Офицерство терялось, не имея точных директив, как поступать, и все больше отходило от солдатской среды. Так в отношениях двух сторон появились первые трещины, которыми весьма искусно воспользовались агитаторы, чтобы их расширить и сделать непроходимыми.

Генерал Саррайль был осведомлен о тяжелом внутреннем разладе, переживавшемся русскими частями, и выражал готовность идти навстречу всем тем начальникам, которые предупреждали его о необходимости предоставления дивизии продолжительного отдыха. Однако обстановка, в которой находилась Македонская армия, складывалась для этого крайне неблагоприятно. Англичане выражали определенно свое желание уменьшить число дивизий, находившихся у них в районе Салоник. Формирование новой греческой армии шло не столь быстро, как бы того хотелось. Итальянцы не соглашались на расширение занимавшейся ими зоны. Наконец, сами французы нуждались в отдыхе. Некоторые их дивизии бессменно находились на позициях. Французская безответственная пресса кричала, что все люди, находившиеся на театре военных действий полтора года, заслужили бесспорное право на отдых и отпуск. Этот крик был, конечно, подхвачен в армии; в результате же его оказалось, что во французских дивизиях Македонского фронта до двадцати тысяч человек могли претендовать на увольнение в отпуск. Было явно недопустимо увольнение такого значительного числа солдат. На этой благодарной для агитаторов почве выросли в войсках волнения и даже случаи явного неповиновения. Пришлось прибегнуть к разоружению зачинщиков…

В таких обстоятельствах генерал Саррайль оказался вынужденным отдать 24 июля 1917 года приказание о выдвижении 2-й особой русской дивизии на позицию. Дивизия эта должна была войти в состав французской Восточной армии и сменить: 76-ю французскую пехотную дивизию – на фронте между озерами Пресба, Охридским и озером Малик, и четыре левофланговых батальона 156-й французской дивизии – между озером Пресба и горной цепью Баба-Планина.

Смена частей прошла без всяких инцидентов. К своему сектору дивизия была подана на тракторах; обоз же, пулеметные роты и рота конных разведчиков совершили необходимое передвижение походным порядком.

6 августа генерал Тарбеев счел себя обязанным донести командующему армией генералу Гроссетти, что протяжение назначенного дивизии фронта (около шестидесяти километров, не считая озера Пресба) находится в несоответствии с численным составом полков дивизии.

Слабый состав полков давал себя знать тем более, что полки в техническом отношении были по-прежнему крайне бедно снабжены (особенно в отношении средств связи) и что в них чувствовался недостаток, особенно в офицерах и в унтер-офицерах. На роту приходилось не более одного офицера, да и то малоопытного и с ограниченными познаниями[74]. Наличный состав полков был ослаблен также необходимостью выделения большого числа людей в хлебопекарни и на наблюдательные пункты. К тому же дивизии угрожала опасность развития эпидемических болезней в виде скорбута и палюдизма. С другой стороны, ожидать прибытия подкреплений из России не приходилось ввиду условий революционного времени. И хотя в маршевых батальонах числилось до двух тысяч человек, но среди них большинство были больны или переутомлены. Таким образом, по существу, маршевые батальоны оказались командами для слабосильных.

Ввиду изложенных мотивов генерал Тарбеев ходатайствовал о возможном сокращении фронта.

Просьба эта, однако, была отклонена ввиду общей слабости Македонской армии.