Русские отцы Америки

Правда, поездка в СССР для переговоров, которая уже была запланирована президентом Эйзенхауэром, отменилась – произошёл известный инцидент со сбитым над Свердловском самолётом-разведчиком США «У-2», и уже намеченная поездка Кистяковского в качестве советника президента, отпала. Но его брату, довольно известному советскому зоологу, повезло – поскольку намечалась поездка Кистяковского в Киев к брату, тот получил приличную квартиру, чтобы было где принять заокеанского гостя, а когда договоренности сорвались, отбирать её уже было как-то неудобно…

Договор о запрещении испытаний в трёх средах всё-таки заключили, но уже в 1963-ем году – тоже не без участия Кистяковского.

Его карьера крупного чиновника продолжалась – он стал главой комитета Национальной академии наук США по науке, технике и государственной политике. Впечатления об этом периоде своей жизни он изложил в своей книге «Ученый в Белом Доме». Ключевой фразой в этой книге, пожалуй, стали его слова: «Я начал сознавать, что в действительности политика формируется довольно сомнительным образом».

Научные заслуги Кистяковского отмечены так, как мало кто того удостаивался.

Он был членом Национальной Академии наук, Американской Академии искусств и науки, Американского химического общества, Американского философского общества, Американского физического общества, почётным членом Лондонского химического общества и не только их – у него было одиннадцать почётных учёных степеней. Среди его научных наград – медали Ричардса, Пристли, Гиббса и Франклина.

Есть у него и правительственные награды: в США – медаль «За заслуги» (1946), медаль «Свобода» (1961), медаль «За достижения в науке» (1967); в Англии – медаль «За заслуги в деле Свободы» (1948).

Прах Дж. Кистяковского развеян, по его завещанию, возле его загородного дома на атлантическом побережье Кейп-Код (в Массачусетсе).

В России об этом выдающемся учёном по-прежнему мало что знают.

Про таких в Стране Советов снимали бы фильмы – подобные «Укрощению огня». В Америке же, занимающейся экспортом демократии и государственной суицидальности с помощью невидимой руки свободного рынка, про таких говорят, что о них с содроганием вспоминают враги этой Америки. И это существеннейшая часть американской доктрины: позорной, разрушающей мировой порядок, но Америку представить без этого пока невозможно.

И немалую часть этого образа добавил ей Джордж Кистяковский (Мистер Кисти).

Несколько штрихов к истории апокалипсиса

Заняться разработкой ядерного оружия американцев заставили сообщения о том, что подобные разработки уже ведутся в гитлеровской Германии. Первым кто осознал опасность этих исследований для мира был известный Лео Сцилард, который ещё в конце тридцатых годов прошлого столетия обосновал возможность ядерной реакции при делении ядер урана. Он и Энрико Ферми определили тогда же критическую массу урана для цепной реакции и разработали принцип первого ядерного реактора.

* * *

Альберт Эйнштейн тогда же написал письмо президенту США Ф. Д. Рузвельту о том, что в Германии работают над создания ядерной бомбы и американцам стоит ускорить работы с ураном. Рузвельт, прочитавший письмо Эйнштейна, создал Комитет по урану со словами: «Проследите, чтобы немцы нас не взорвали». С осени 1942-го года ядерный проект США перешёл под командование генерала Лесли Гровса под научным руководством Роберта Оппенгеймера и стал известен в мире как Манхэттенский проект.

* * *

К концу войны у американцев появилась информация, что в Страсбурге скрываются немецкие физики-ядерщики. Бóльшую часть из них удалось пленить. Американцы овладели и ценнейшими документами, подсказавшими ход дальнейших исследований. Американцам удалось также овладеть многими тоннами урановой руды в соляных копях под городом Штасфуртом.

* * *

Всем известен факт, когда американский президент Гарри Трумэн в одном из перерывов между заседаниями конференции сообщил Сталину о том, что США обладают оружием невиданной разрушительной силы. Выждав три дня, как можно узнать из воспоминаний В. Молотова, записанных Феликсом Чуевым [«140 бесед с Молотовым. Второй после Сталина»], во время которых Трумэн тщательно обдумывал, как и что сообщить генералиссимусу об атомной бомбе, он решил сделать это, не вдаваясь в подробности, а ограничившись замечаниями самого общего характера.