Русские патриархи 1589–1700 гг

С этой же целью намечался вселенский «сыск» налогоплательщиков, скрывшихся от фиска в других городах, для водворения оных на прежние места жительства — с предоставлением льгот в податях, «смотря по разоренью». Изымались также люди, «заложившиеся» церковным и светским землевладельцам.

Властная рука Филарета чувствуется в последнем решении собора: о сыске «про сильных людей во всяких обидах». Речь шла о неизбывном российском бедствии — неукротимом самовластии чиновников, в особенности придворного ранга (сейчас сказали бы — номенклатуры).

То, что они были, по замечанию современника–голландца, «чрезвычайно корыстолюбивы», сказано еще мягко. То, что население жаловалось «на бояр и всяких чинов людей в насильстве и в обидах», — проза отечественной жизни. То, что с явлением Филарета были повсеместно «переменены штаты и сменены служащие», — добрая старая традиция.

А вот образование специального приказа, «что на сильников челом бьют» — признак серьезного отношения патриарха к идеям абсолютной монархии. Тезис о равном и правом суде для всех подданных — один из краеугольных камней абсолютизма как у нас, так и в других странах.

В «Новом летописце» — популярнейшем в XVII в. сочинении, написанном под влиянием Филарета Никитича, — без всякой иронии говорится, что патриарх «не токмо слово Божие исправляше, но и земская вся правляше, от насилья многи отня; ни от ково ж в Московском государстве сильников не бысть, опричь их, государей!» [174]

Другим державным шагом было утверждение имперской идеологии. Тут Филарет не стеснялся позаимствовать слова из знаменитой молитвы Бориса Годунова, не шутя заставлявшего публику «на трапезах и вечерях» поднимать за него заздравную чашу с предлинным тостом. Текст прилагался. Ослушники наказывались.

Нелепость годуновской затеи не помешала Филарету узреть в молитве полезные элементы. И запомнить. В самом деле: Борис превозносился как богоизбранный государь «всея Вселенныя, Великия России самодержец, единый подсолнечный христианский царь, многих государств государь и обладатель.

Испивающие (то есть за малыми исключениями весь российский народ) обязаны были истово желать роду Годуновых, «чтобы все великие государи християнския и бусорманския приносили честь его царскому величеству по его царскому чину и достоянию, чтоб его царская рука высилася и имя его славилося от моря и до моря и от рек до конец Вселенныя надо всеми недруги его, к чести и повышению его царского величества имени, а к преславным его царствам к прибавлению и расширению, к вечной славе и похвале.

Чтоб все под небесным светом, — велеречиво гласила молитва, — великие государи христианские и бусорманские его царскаго величества послушни были с рабским послужением по его царской воле и повелению, и от посечения бы меча его, от храброго подвига, все страны бусорманские его царскаго величия имени трепетали с боязнию, и с великим страхом, и сетованием…

Святая бы непорочная христианская вера сияла на Вселенней превыше всех, я(ко) же под небесем пресветлое солнце, тако же честь и слава его царскаго величества высилася превыше всех великих государств на веки веков» [175].

По самомнению Годунов натурально метил в императоры — как тогда говорили, цесари. Но стал–то цесарем Лжедмитрий! Памятуя об этом, Филарет Никитич при публичном поставлении своем в патриархи молился за сына без годуновского нетерпения, с большим достоинством:

— Да тобою, пресветлым государем, благочестивое ваше царство паки воспрославит и распространит Бог от моря и до моря и от рек до конец Вселенныя, и расточенная во благочестивое твое царство возвратит и соберет воедино, и на первообразное и радостное возведет, воеже быти на Вселенней царю и самодержцу христианскому, и возсияти, яко солнце посреде звезд! [176]

Россияне отнеслись к этому пожеланию с должным вниманием. Молитва Филарета вошла при внуке его Алексее в чин высшей государственной церемонии — венчания на царство (1645), а при правнуке Федоре, когда «расточенное» было уже возвращено со умножением, легла в основу имперской концепции Российского православного самодержавного царства, на новом идейном уровне сменившую теорию Москва — Третий Рим (1676).

Филарета, заложившего немаловажный камень в фундамент имперской концепции, в его настоящем устраивала старая родовая теория Третьего Рима. Согласно оной, русские самодержцы по прямой линии наследовали римским и константинопольским владыкам. Но ведь династия на Федоре Иоанновиче прервалась!

Воистину, какие пустяки! Патриах молился о сыне «на престоле прародителей твоих: прадеда вашего… Иоанна Васильевича (Грозного), и деда вашего… Феодора Ивановича… и прочих прежде бывших царей российских». Вот так, без всяких годуновских метаний и вскриков Филарет «восстановил» династическое единство власти Рюриковичей и Романовых.