Русские патриархи 1589–1700 гг

Специальный исторический экскурс автор предпринял для того, чтобы призвать российское воинство к освобождению .Константинополя. Он рассказывает, как «царство ромейское, еже есть греческое, за многое время сих настоящих времен по части переносилось в Россию» (от Владимира Святославича до «российских царей Романовых» [428]), как еще при строительстве Константинополя явилось о том знамение Константину Великому, как предречена была миссия России святым Мефоднем Патарским и императором Львом Премудрым, как современные греки устами премудрых братьев Иоанникия и Софрония Лихудов взывают отвоевать «царей всея России отчинный их престол».

Римский–Корсаков высоко ценил «глубокий и неотъемлемый мир», о нем просил он Господа. Но в то же время ясно давал понять слушателям, что ныне, по вине агарян, мира нет, что басурманы «уничижают и бесчествуют» Российское государство, называя периодически посылаемые в Крым «любительные поминки» годовой данью, оскорбляя и мучая русских посланников, беспрестанно творя разбой на российской границе.

Потому, прежде чем просить мира, Игнатий молит Бога покорить «мужественным, храбрым и крепким российским людям» «все варварские языки, брани хотящие». Оратор не сомневается в правоте Российского государства и его конечной победе над мусульманской агрессией в Европе.

Патриарху, придерживавшемуся противоположного взгляда на предстоящий поход, со второй речью — к священникам — выступить не дали. Зато Римский–Корсаков произнес новое «Слово к православному воинству» перед огромным собранием войск за городом, у Новодевичьего монастыря, вручая полкам икону Одигитрии. «Слово» энергично и сжато развивало мысль предыдущей речи Игнатия. Опираясь на традицию, отраженную в чинах царского венчания, оратор назвал воинов российской армии «новым Израилем, родом избранным, царским священней, языком святым, людьми обновления» — подлинными наследниками библейских «избранников».

Воспев могущество девы Марии от Евангелия и византийской истории, Игнатий затем все ее заботы переносит на Россию. «Православное великороссийское государство, жребий самой Богоматери, ее помощью расширилось, ее пособием утвердилось, ее хранением в своей крепости доселе пребывает и ее утверждением врагов своих и супостатов преславно побеждает». Принесенная от государей в полки Путеводительница — залог торжества над всеми супостатами.

Борьба с Оттоманской Портой и Крымским ханством приобретает в устах Римского–Корсакова характер священной воины. Но священная война для России — не то, что мусульманский газават или католические крестовые походы. Не захват земель или отвоевание святых мест, а защита и освобождение братьев от агрессоров определяет ее сущность.

«Дело же вам предлежащее, — говорил Игнатий, — есть дело не ваше, но дело Божие, эанеже о вере православной кафолической, о славе Бога небесного, об освобождении Церкви, лютое и нестерпимое от врагов гонение страждущей, и о братии вашей, во пленении агарянском сущей… предстоит вам подвизаться».

В отличие от «Слова воинству», «Слово о помощи Богородицы» содержит и церковно–дидактические элементы. Игнатий требовал от воинов духовной чистоты. Оратор призвал их к воздержности от «лукавых дел» и к молитвам. Впрочем, в противность Иоакиму, спасение воинских душ Римский–Корсаков связывал не с богомольностью (для обоих ораторов весьма сомнительной), а со святостью их воинского труда!, «ибо о Божией ратующим славе как победить есть славно, так и умереть душеспасенно».

Отредактированные и оформленные Игнатием по веем правилам книжного искусства, речи его к воинам вошли в число лучших историко–публицистических произведении XVII в. 14 марта богато оформленный экземпляр «Слова воинству» был поднесен царевне Софье Алексеевне; в 1689 г. Афанасий, архиепископ Холмогорский и Важский, сделал с авторской рукописи еще один список. Вероятно, для царевны было оформлено в книжечку и «Слово о помощи Богородицы''. Единственный сохранившийся его парадный экземпляр принадлежал (вместе с исчезнувшим позже «Словом воинству») библиотеке митрополита Суздальского и Юрьевского Илариона — знаменитого бессребничеством и милосердием основателя Флорищевой пустыни. Еще в XIX в. в пустыни имелся и подписанный Игнатием дарственный экземпляр «Слова воинству».

Особая близость Илариона к царю Федору (у которого он был восприемником сына и советчиком в выборе второй жены) заставляет думать, что превращение его архиепископии в митрополию 11 декабря 1682 г. (согласно плану епархиальной реформы) могло быть учинено государем в противность патриарху. Да и во время Московского восстания 1682 г. Иларион, согласно «Созерцанию» Сильвестра Медведева, мужественно содействовал планам царевны Софьи, приведя к Троице–Сергиеву монастырю представителей всех стрелецких полков с повинной [429].