Русские патриархи 1589–1700 гг

Когда Адриана облекли в архипастырские одежды — в том числе в саккос св. Петра митрополита Московского, — оба государя, Иван и Петр, вручили ему жезл того же святителя с поздравительной речью. После торжественной литургии, в которой служили 54 священных лица (в том числе 9 архиереев), новый патриарх произнес перед народом обширную проповедь «о благоволении Божьем и о избрании Божественного духа достоинства своего на всероссийский престол» и спасительности послушания ему как отцу и пастырю.

Двор выразил архипастырю почтение пиром в Грановитой палате, на котором Адриан восседал за одним столом с государями. Говорились положенные в столь праздничный день застольные речи, поднимались от имени Ивана и Петра Алексеевичей чаши, звучали ответные тосты. В завершение церемонии думный дьяк поднес патриарху царские дары: кубки серебряные позолоченные, отрезы золотой объяри, бархата, атласа и камки, связки соболей [508].

В пространном поучении духовенству по случаю наступления нового патриаршества Адриан проводил мысль, что священнослужители связаны с архипастырем, как родственными узами, обетом верности и послушания через акт рукоположения. А через священство и все православные христиане соединены с единым духовным отцом через обряд крещения. Само же послушание выражает необходимость церковного поучения, коего чем более — тем поколения людей благоразумнее.

Ни на миг не предвидя, что своею смертью более чем на два столетия оборвет череду российских архипастырей, Адриан выражал надежду, что даст причину к лучшему потщанию после него будущим патриархам, сам же от них да сподобится почестей и похвал, достойных памяти, паче же и молитвы» [509].

Пастырь и царство

Радостно встречено было друзьями патриарха Иоакима вступление на престол его воспитанника и преемника. С удовлетворением восприняли патриаршество Адриана едва ли не все члены освященного собора, монашествующие и священство Русской православной церкви. Первым шагом по вступлении Адриана на престол стало окружное послание ко всей пастве великого Российского царства, обещавшее преемственность в духовном управлении и призывавшее к стабильности в обществе.

Патриаршее послание, распространявшееся обычным путем а, по традиции, достигавшее последнего христианского селения, именовалось: «Слово всякому, людям Господним, каждому как должно чин звания своего хранить, благочестие и веру содержать православную, от чего отстраняться и чем наследовать спасение вечное» [510].

С начальной строки первого своего обращения ко всем россиянам Адриан дал понять, что в древнем вопросе о соотношении Царства и Священства твердо стоит на позициях великих предшественников, Никона и Иоакима: «Два начальства вышнейших устроил Бог на земле, Священство, глаголю, и Царство — ово божественным служащее, ово человеческим владущее и пекущееся — ибо от единого и того же начальства оба сии происходят, человеческого жития к украшению».

«Царство, — по словам Адриана, — власть имеет только на земле, чтобы меж людьми суды управлять праведные, защищение обидимым и отмщение обидящим творить, царство расширять, от врагов иноплеменных оборонять; Церкви святой православной во всяких случаях и скудостях помощь подавать, паче же еретиков, раскольников и всяких наветников отгонять; злодеев унимать, наказывать и казнить; добродетельным благодеяние и похвалу подобные (заслуженные) оказывать; судей поставлять» и контролировать правосудие. «Священство же власть имеет и на земле, и на небесах, ибо кого свяжет на земле — будут связаны и на небе, и кого разрешит на земле — будут разрешены и на небесах».

Высочайше оценивает Адриан место и роль архипастыря, главы священства: «Мерность наша благодатью всесвятого и всесовершительного Духа учинен как архипастырь, и отец, и глава всех, — ибо патриарх есть образ Христов. Ибо все православные оной (мерности) суть сыновья по духу: цари, князья, вельможи, и славные воины, и простые, богатые и убогие, мужья и жены, всяких возрастов и чинов правоверные — мои суть овцы, и знают меня, и гласа моего архипастырского слушают, и я знаю их и душу мою должен положить за них, за последующих мне. Чуждому гласу не последуют, но бегут от него, ибо не знают чуждых гласа!»

Патриарху очевидна высочайшая ответственность его положения: «О всех этих (духовных детях) дам ответ Богу в день правосудия Божиего, если и один из врученных мне погибнет, если умолчу и слова архиерейству моему должного не изреку, какое–либо видя в ком неисправление или самочиние, понеже бесчиния и погрешения умолчу. Говорить перед царями свободноустно и не стыдиться долг имею!»

Такого рода обязательства, ручательство своей душой за всех подданных телесно или духовно, характерно для личностей тиранических и своим величием ослепленных, но Адриан не входил в их число. Он, как ни удивительно это покажется для воспитанника Иоакима, твердо (и вполне канонично) признавал свободу воли не только человека вообще, но человека подданного и пасомого: