Русские подвижники 19-ого века

Тут можно ответить только словами другого великого покровителя страждущих, святого Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, — к казначеям патриархии, устрашенным размерами его жертв: "Верую Богу — если со всего мира сойдутся нищие, мы прокормим их!.."

МЕЛЕТИЙ, АРХИЕПИСКОП ХАРЬКОВСКИЙ И АХТЫРСКИЙ

Архиепископ Мелетий назывался в миру Михаил Иванович Леонтович и был сыном Полтавского дворянина из казаков. Он родился в Полтаве 6 ноября 1784 г. Когда мальчику было 4 года, отец его на охоте нечаянно выстрелил в себя из своего ружья и умер.

Сначала мальчик учился дома, потом в Полтавском училище, затем в Екатеринославской бурсе и семинарии. Кроме смерти мужа, мать его перенесла и другое несчастье: сосед-помещик завел с нею тяжбу и оттягал у нее имение, оставив ее с сыном и дочерью почти нищими.

Как много терпел мальчик по своей бедности при тогдашнем неустройстве учебных заведений, видно из его воспоминаний, как он ходил в пестревом халате, в роде больничных, без шапки лето и зиму. Уже будучи архиепископом, он сказал, когда ему доложили, что воспитанники обижаются пищею: "Теперь еще обижаться; теперь, говорят — худо; а как мы, бывало, у дьячков учились, да по целым ночам ходили под хатами, и в хатах псалмы пели, и этим себя и учителя кормили?"

Во время учения юноша выдавался и способностями, и прилежанием, и поведением. В нем уже тогда была любовь к сравнительному чтению Священного Писания, свидетельствующая о его сосредоточенности и его духовных стремлениях.

После семинарии Михаил Иванович был вытребован в Петербургскую Духовную Академию, которую и окончил очень успешно на исходе 29-го года от роду. На лето он поехал к матери в с. Старые Сенжары Полтавского уезда, порадовать ее и набраться сил и после занятий и после неподходящего к его слабому здоровью петербургского климата. Мать предполагала женить сына, искала ему невесту. Но, вернувшись в столицу, он написал ей, что нашел себе невесту, — Святую Церковь Христову. Она была в отчаянии. Ее тяготила мысль видеть сына монахом. Но он не сразу решился на этот шаг, а постепенно подготовлял себя к пострижению.

В Петербургской Академии он был оставлен бакалавром (преподавателем) греческого языка; чрез три года он был переведен инспектором в Киевскую Духовную Академию. 11 февраля 1820 г., он пострижен в монашество с именем Мелетия. Пострижение совершал митрополит Киевский Евгений (Болховитинов), известный своею ученостью и подвижническою жизнью. В 1821 г. о. Мелетий был назначен ректором Могилевской семинарии, где он прослужил два года. Он значительно оживил дело преподавания. Прекрасно излагая свой предмет, он сумел заставить учеников заинтересоваться им. Прежнее грубое, часто бесчеловечное обращение, какому подвергались учащиеся в бурсах, при о. Мелетии сменилось заботливым, твердым, но ласковым отношением. Строго преследуя все дурное, он часто присутствовал при играх воспитанников, при их прогулках, в день своих именин угощал их, значительно улучшил их стол, и заслужил общую любовь. Из Могилева он был переведен на ту же должность во Псков, где пробыл всего лишь несколько месяцев, так как в январе 1824 г. был назначен ректором Киевской духовной академии, а в конце 1826 г. — епископом Чигиринским, викарием Киевской митрополии. Тогда же он назначен и настоятелем Златоверхого Михайловского монастыря, где почивают мощи св. великомученицы Варвары.

Как была счастлива мать преосв. Мелетия, когда сын просил ее переехать жить к нему! Как отрадно было ей, знавшей в жизни мало радостей, присутствовать при торжественных архиерейских служениях сына, участь которого она недавно так горько оплакивала.

Уже в Киеве сказывался тот строгий строй жизни, который составляет отличительную черту преосв. Мелетия. Он соблюдал удивительную умеренность во всем. Кроме постов, весь год в середу, пятницу, будь то даже Господние и Богородичные праздники, к обеду готовилось грибное. Всю страстную неделю он проводил почти без пищи, чему окружающие изумлялись. Но он старался скрывать свои подвиги. Однажды он обедал по случаю одного приходского праздника у старосты в день, когда он обыкновенно ел грибное, и ему начали подавать именно грибное. Тогда он потребовал рыбы.

Он мало проповедывал, так как голос у него был тихий и грудь слабая; зато он много говорил поучительного, когда его посещали на дому, причем обыкновенно, провожая посетителя, произносил на прощание: "Спасайся", или "Спасайтеся!"