Русские поэты второй половины XIX века

Раз Отец вернулся из Красного Села в Павловск на велосипеде с перевязкой на руке, не сразу заметной на белом кителе. Рука была сломана, но, как всегда, он не жаловался на боль, никого не осуждал, только на настойчивые вопросы как бы с виноватой улыбкой ответил: «Конечно, больно». Вообще он был стоик, очень выдержан. Никогда не сердился, всегда спокоен. Не торопился, не волновался. Совсем не похож на других людей.

Вечность

Иногда мы, я и Братья с Матушкой, все вместе кого-нибудь осуждали, вроде как сплетничали… Отец войдет… Все умолкнут… Он скажет: «Перед вечностью ничтожно».

Сразу все успокоятся, и вечность представится нескончаемой, и все остальное тонуло в ней.

Кони

После того, что я овдовела, ко мне, на Каменный Остров, на окраине Петрограда, пришел неожиданно академик Кони – друг Отца. Он сказал несколько слов, чтобы принести мне утешение, и сразу же ушел.

Вот его запомнившиеся мне и удивившие меня слова: «Конечно, Вы всегда носите в сердце Христа, как Ваш Отец всегда Его носил, и я ношу. Это ключ к Его обаянию».

Семен Надсон

О. Мандельштам Из повести «Шум времени»

А не хотите ли ключ эпохи, книгу, раскалившуюся от прикосновений, книгу, которая ни за что не хотела умирать и в узком гробу 90-х годов лежала, как живая, книгу, листы которой преждевременно пожелтели, от чтения ли, от солнца ли дачных скамеек, чья первая страница являет черты юноши с вдохновенным зачесом волос, черты, ставшие иконой? Вглядываясь в лицо вечного юноши – Надсона, я изумляюсь одновременно настоящей огненностью этих черт и совершенной их невыразительностью, почти деревянной простотой. Не такова ли вся книга? Не такова ли эпоха? Пошли его в Ниццу, покажи ему Средиземное море, он все будет петь свой идеал и страдающее поколение, – разве что прибавит чайку и гребень волны. Не смейтесь над надсоновщиной – это загадка русской культуры и в сущности непонятный ее звук, потому что мы-то не понимаем и не слышим, как понимали и слышали они. Кто он такой – этот деревянный монах, с невыразительными чертами вечного юноши, этот вдохновенный истукан учащейся молодежи, именно учащейся молодежи, то есть избранного народа неких столетий, этот пророк гимназических вечеров? Сколько раз, уже зная, что Надсон плох, я все же перечитывал его книгу и старался услышать ее звук, как слышало поколение, отбросив поэтическое высокомерие настоящего и обиду за невежество этого юноши в прошлом. Как много мне тут помогли дневники и письма Надсона: все время литературная страда, свечи, рукоплескания, горящие лица; кольцо поколенья и в середине – алтарь – столик чтеца со стаканом воды. Как летние насекомые под накаленным ламповым стеклом, так все поколение обугливалось и обжигалось на огне литературных праздников с гирляндами показательных роз, причем сборища носили характер культа и искупительной жертвы за поколение. Сюда шел тот, кто хотел разделить судьбу поколения вплоть до гибели, – высокомерные оставались в стороне с Тютчевым и Фетом. В сущности, вся большая русская литература отвернулась от этого чахоточного поколения, с его идеалом и Ваалом. Что же еще осталось? Бумажные розы, свечи гимназических вечеров и баркаролы Рубинштейна. <…> Какая скудная жизнь, какие бедные письма, какие несмешные шутки и пародии!

К. Григорьян Из статьи «Русская поэзия 1880—1890-х гг.»

В 80-е гг. и последующие десятилетия особой популярностью в передовых слоях русского общества пользовалась поэзия Семена Яковлевича Надсона (1862–1887), отразившая не только переживания, сомнения и тревоги ее творца, но и думы целого поколения.

Печататься Надсон начал еще на школьной скамье (1878), но особое значение для него имело выступление в 1882 г. в «Отечественных записках», где отделом поэзии заведовал А. Н. Плещеев. В 1885 г. увидел свет первый сборник «Стихотворений» начинающего поэта, через год он был дважды переиздан. Надсон вступил в литературу как поэт-демократ, волнуемый скорбной жизнью народа. Своеобразным гимном деревенскому труженику стало его стихотворение «Похороны» (1879), написанное под явным воздействием поэзии Некрасова, но со значительным снижением ее революционного пафоса. Основная тема творчества Надсона – поэзия и ее роль в жизни общества. К ней он возвращается постоянно. И если Якубович говорит от лица революционера, то Надсон выступает от лица певца, встающего на защиту попранных прав человека. Его позиция раскрывается уже в ранних стихотворениях «Поэт» (1879) и «Певец» (1881). Надсон признает значение как поэзии, идущей «в суровый грозный бой за истину и свет», так и поэзии, зовущей в чудный мир, где нет ни жгучих слез, ни муки. «Где красота, любовь, забвенье и покой». Сам Надсон избирает первый путь, так как в тяжелые годы безвременья задача поэта – ободрять людей, пробуждая в то же время стремление к борьбе. Поэт для Надсона – поэт-гражданин, его лира – «лира истины, свободы и отмщения».