Русские поэты второй половины XIX века

Лирические мотивы Жемчужникова завершаются «Песнями старости» и «Прощальными песнями», представляющими собою очень своеобразное художественное явление. Это если и не единственная в своем роде, то уж во всяком случае не так часто встречающаяся в дореволюционной литературе лирика старости, старости мудрой, жизнелюбивой, бодрой, необычайно духовно-деятельной. Ни малейшего налета старческого брюзжания, отшельничества и душевной замкнутости! Ни малейших следов страха перед смертью, отчаяния, пессимизма! В отличие от мрачных стихов, скажем, Фета, Случевского, Апухтина или пессимистических излияний преждевременно одряхлевших поэтов-декадентов, «Песни старости» Жемчужникова социально и нравственно, если так можно сказать, в высшей степени гигиеничны. Недостаточно только достойно жить, нужно и стареть достойно – мысль не новая, но ничуть не стареющая. Стихи Жемчужникова дали этой мысли подлинно поэтическое выражение, убеждающую лирическую образность. «Есть люди, – записывал поэт в дневнике, – принесшие к своей могиле пыль и грязь пройденного ими пути. Есть люди, достигшие старости, которые ничем эту старость не обогатили: ни дурным, ни хорошим. Они похожи на какие-то зеркала, в которых жизнь отражается мгновенно и по миновании не оставляет после себя никакого следа. Есть люди в старости такие, что в них видится и чувствуется отражение перенесенных ими впечатлений, совершенно независимо от желания высказать эти впечатления. Они, так сказать, изборождены следами жизни. Эти люди приближаются к могиле, полные дум и чувств». К последней здесь означенной категории лиц принадлежал сам поэт.

Лирический герой «Песен старости» неистощим в чувстве жизни. Он деятелен и умственно и физически. Сравнивая себя с гётевским Эгмонтом, преданным «сладостной привычке бытия», герой Жемчужникова спешит творить добро. Обращения поэта к сверстникам исполнены гражданской страсти, призывом не угашать духа и защищать правду с бестрепетным упорством:

Грешны и жалки мы, без пользы жизнь кончая
И без луча надежд!

Примечательно по идее и выразительности «Превращение», гневно осуждающее старика, который изменил своему честному прошлому, ослеп умом и сердцем, «в смерти видит жизнь», «в камне видит хлеб», проклинает то, чему поклонялся в молодости.

Столь психологически понятная в старости тяга к уединению получает у Жемчужникова свое объяснение. Герой ищет сельской тишины и безмолвия, чтобы хотя на миг укрыться от жалкой современности, от тех, кто

Свежей новизны обид не перенес
И обратился вспять на старину гнилую,
Как на блевотину свою нечистый пес.

Беспокойная старость – вот, в сущности, девиз лирического героя Жемчужникова. Его радует все великое и прекрасное, печалит тяжелое, горестное, приводит в гнев злое. Десятки стихов из «Песен старости» – проникновенные поэтические напутствия юному поколению, забота о том, чтобы уберечь его от «мрака и грязи». Эти послания доброжелательны, великодушны, лишены черт любующегося собою назидательства. Жемчужниковский старик и «не убог», и не из тех, кто заедает «чужой век»; он способен на самоотверженную любовь. Вот обращение к дочери, которую постигло горе:

Теперь, когда я с новой силой
Все блага жизни возлюбил,
Ценою их, о друг мой милый,
Тебе бы счастие купил.

Все, кажется, вместил в свой духовный мир этот заботливый, деликатный, благожелательный и вместе требовательный к себе и людям, живущий «не зря» старик – и шутку («Мой ум с веселым смехом дружен»), и мечтанья («Мечтанья старцам не к лицу. Что же делать! Все-таки мечтаю»), и грусть ночного «одинокого бдения», и воспоминание былого «то с краской счастья, то стыда», и размышления о России, ее будущем («Чуется, что ветхий человек // Желал бы, обновясь, ступить в двадцатый век»), и предчувствие смерти («Конец приближается грозно», «Жду смерти каждый день сознательно и просто…»), и жажда радостей земных («Я жизнь люблю, я жизни рад…»), и любовное отношение к природе («Приветствую тебя, веселая весна», «Душа приветы шлет родному краю»), и тревожное чувство отъединенности от стремительно несущегося времени («Что я?.. Певец былых кручин; // Скрижалей брошенных обломок»), и трогательное, светлое, поистине поэтическое прощание с жизнью, родиной, «с милой матерью землею»:

И скажу: прими от сына
Благодарность за хлеб, за соль.
Долго ты его, родная,
Ублажала и кормила.

Аполлон Григорьев

К. Леонтьев Из статьи «Несколько воспоминаний и мыслей о покойном Ап. Григорьеве»

Письмо к Ник. Ник. Страхову